Рождение имморталиста

Родился этот знаменитый человек 4 февраля 1902 в Детройте (шт. Мичиган). В детстве был замкнутым, даже казался надменным, учился неважно. В 1920–1922 уже лучше учился в Висконсинском университете, где и увлекся авиацией. Обладая замечательной реакцией, хладнокровием и необычайно хорошим зрением, он был прирожденным пилотом. В 1924 стал курсантом школы воздушного резерва США, затем пилотом военно-почтовой службы. Чтобы принять участие в борьбе за приз в 25 000 долларов, назначенный за первый успешный трансатлантический перелет, Линдберг взял заем на постройку специального моноплана. Спроектированный Д.Холлом самолет «Спирит оф Сент-Луис» был построен на фирме «Райан» в Сан-Диего (шт. Калифорния). 10 мая 1927 Линдберг вылетел на нем из Сан-Диего в Нью-Йорк с промежуточной посадкой в Сент-Луисе; полное полетное время составило 21 ч 45 мин – это был рекордный трансконтинентальный перелет.

Последовавший за этим полёт через Атлантический океан был похож на авантюру: он не взял с собой ни радио, ни парашюта, ни индикатора горючего, ничего; он выбросил всё ради дополнительного горючего, всего — 2 тыс. литров. Гигантский дополнительный бак перед креслом пилота заслонял лобовое стекло: Линдберг пользовался перископом. Боковые стекла он вынул, чтобы ледяной воздух мешал уснуть. Из еды с собой он взял два литра воды, четыре сандвича, две плитки шоколада. Такова была цена успеха.

20 мая 1927 Линдберг стартовал с летного поля Рузвельт-Филд в штате Нью-Йорк и спустя 33 ч 30 мин, пролетев 5800 км, приземлился в аэропорту Ле-Бурже под Парижем.

Этот перелет через океан произвел мировую сенсацию: «Линди» стал национальным героем, кумиром человечества. Через 34 года подобное выпало на долю нашего Гагарина.

Своим полётом Линдберг изменил мир. Кажется, что Земля сразу стала меньше. Но сам пилот и не подозревал, что своим поступком изменит собственную жизнь. С этого вечера он стал объектом почитания и затравленной дичью. Он - первый герой новой эпохи. Почему именно ему выпала эта участь? Линдберг красив, его характер безупречен, он подходит на роль героя.

В 1920-е годы с помощью радио, телефона и телеграфа стало возможным распространять новости за считанные секунды. Кино стояло на пороге эры звука. Впервые весь мир оказался сопричастным великому событию. Но Линдберг, чей перелет через Атлантику установил новую степень свободы передвижения, сам уже почти никогда не сможет передвигаться свободно - за ним повсюду следили журналисты и зеваки, почитатели и злопыхатели.

Что побуждает человека к великим приключениям? Мотивы самого Линдберга заниматься полетами в ранние годы авиации были не всем очевидны. Сам он говорил, что они лежали скорее в сфере интуитивного, чем рационального, и сама любовь к полету перевешивала практические цели.

Конечно, он говорил, что беспосадочный перелет между Парижем и Нью-Йорком продвинет прогресс авиации и увеличит его престиж как пилота и как следствие будет материальная награда. Изыскивая финансовую поддержку для полета в том 1927 г. он утверждал, что это приблизит золотую эру воздушного транспорта, которая, как он ощущал, была близка. Но без его любви к полету и приключениям, и мотивов, которые он не мог различать ясно, никогда он не предпринял бы эту попытку дерзкого полета.

Линдберг стал первым авиатором мира. Но его мысли шли дальше: он мечтал о космосе. Он внимательно следил за идеями Роберта Хатчингса Годдарда, учёного из Массачусетса, которого многие считали фантазёром. Годдард был уверен, что можно построить ракеты, которые достигли бы Луны. Линдберг, обладая почти абсолютным авторитетом, убедил финансиста Дэниела Гуггенхайма помочь учёному; в результате была создана первая американская станция по изучению космоса.

Расцвет имморталиста

В эти 30-е годы, будучи «гражданином мира», богатым любимцем публики и гостем первых лиц государств, Чарльз Линдберг вернулся к раннему, еще мальчишечьему интересу - изучению жизни как физического и духовного явления. Он пытался понять, как механичен, как мистичен человек? Может ли быть увеличена его долговечность? Действительно ли смерть неизбежная часть жизненного цикла или возможно достигнуть физического бессмертия научными методами? Что будет в результате искусственного поддержания головы отделенной от тела? Этот вопрос особенно интриговал его и привел к работе в течение нескольких лет в отделении Экспериментальной Хирургии Рокфеллеровского Института Медицинских Исследований. Он сотрудничал с великим хирургом и учёным, с пионером в области сосудистой хирургии, знаменитым трансплантологом, лауреатом Нобелевской премии Алексисом Каррелем. Каррель ещё в 1912 году культивировал фибробласты сердца куриных эмбрионов, которые делились потом 34 года, пока не прекратили эксперимент, при этом клетки прошли тысячи делений без изменений их морфологического строения или скорости роста (так называемые «бессмертные клетки Карреля»). От Карреля Линдберг заразился идеей бессмертия, увлёкся иммортализмом. И вместе с Каррелем они много поработали в этом направлении. Каррель разрабатывал операционные техники, а Линдберг проектировал оборудование. Они сконструировали аппарат, который впервые мог прокачивать синтетическую кровь через органы без попадания инфекции, прототип аппарата искусственного кровоснабжения.

Однако, в итоге годы в Рокфеллеровском Институте стали для Линдберга просто ещё одним большим приключением. В итоге он решил, что цикл жизни и смерти существенен для жизненного прогресса, и что физическое бессмертие нежелательно, даже если оно могло бы быть достигнуто. Он счел механику жизни менее интересной чем ее мистические качества.
Падение имморталиста

С этим мнением он начал изучать экстрасенсорные феномены и уже в 1937 году полетел в Индию постигать йогические практики. Но приближение и начало Второй Мировой Войны вернули его в военную авиацию и международную политику. Глобальная угроза и беда отвлекла его от проектов, которыми он занимался в мирные времена.

Желание избавиться от внимания назойливой прессы заставило их семьёй перебраться в Европу. Он ездил в Германию в 1936, чтобы по поручению правительства США составить отчёт о состоянии немецкой военной промышленности. Он познакомился с министром авиации рейха Герингом. В Берлине Линдберг присутствовал на открытии Олимпийских игр, стоя рядом с Гитлером. В 1936 по приглашению фельдмаршала Г. Геринга Линдберг побывал в немецких авиационных центрах. Германия изо всех сил искупала вину перед авиатором за своего соотечественника Гауптмана. Линдбергу, единственному иностранцу, дали полетать на новейших боевых машинах, в посольстве США Геринг вручил ему орден Германского орла. Домой Линдберг вернулся очарованный, он поверил, что рейх велик и непобедим.

После начала войны он заявил, что считает СССР самым большим злом. В спорах о нейтралитете он - резкий оппонент президента Рузвельта, который ратовал за вступление США в войну. Но после нападения японцев на Перл-Харбор полемика Линдберга с президентом закончилась. Америка в опасности, и Линдберг стал проситься на фронт. Однако власть не простила критики в свой адрес; министр обороны достаточно ясно дал понять самому известному летчику Америки, что правительство ему не верит.

Всё же он смог устроиться советником в авиастроении, попал на фронт и даже совершил около 50 вылетов за войну. Но это уже была частная война Линдберга. Он уже не американский герой и не отец, сострадание к которому испытывал весь мир. Напротив, многие относились к нему с предубеждением - Линдберга считали национал-социалистом, поскольку он несколько раз посетил нацистскую Германию, а если и критиковал её, то крайне сдержанно.

После того, как бои закончились, холодная война между двумя системами привела его к военно-ориентированным задачам – он служил семь лет как член научного комитета баллистических ракет, сначала при содействии ВВС, а потом Департамента Обороны. В 1954 получил звание бригадного генерала.
Энвайронментализм имморталиста

Под конец этого времени, с появлением мощных и быстрых самолётов, подлодок и авианосцев, Линдберг почувствовал, что США обладает нерушимой силой уничтожить любого врага. Но он встревожился из-за влияния, которое американская цивилизация оказывала на острова и континенты выполнением его военных задач – искрошенные леса, разрушенные горы, исчезающая дикая местность и живая природа. Линдберг верил некоторым политикам, что Америка использует силу ради своего выживания и процветания, но в отдаленном будущем это, как ему казалось, грозило разрушением и слабостью. Также он устал от безоконных комнат для совещаний, коридоров Пентагона и тускло-коричневого цвета стандартных воздушных баз. Он хотел восстановить контакт с тайной и красотой природы.

Линдберг ушел из комитета баллистических ракет и отклонил предложение нового гражданского агентства, основанного для развития освоения новых пространств. Он решил изучать окружающую среду, людей и пути жизни в различных уголках мира.

Экспедиции в глушь Африки, Евразии и Американских континентов привели его к оценке необычной мудрости природы. Линдберг нашел для себя прекрасным перемещаться между ультрацивилизованным и ультрапримитивным, видеть разницу между ними, строить перспективы в пользу диких мест. Он утверждался, что в инстинкте скорее чем в интеллекте проявляется космический план жизни. Пресыщенный сверхдостижениями цивилизации, он проникался уважением к простоте жизни, к примитивизму.

Чем старше становился Линдберг, тем более скептически высказывался он об авиации. Когда-то он надеялся, что полёты объединят мир. Теперь же люди с помощью самолётов проникли в самые удаленные уголки земли, в места, где, по мнению Линдберга, они не нужны. "Людям, - однажды сказал он, - нужна дикая природа". Он делал щедрые пожертвования во Всемирный фонд дикой природы, ездил по Восточной Африке и Филиппинам. Во время войны во Вьетнаме он был едва ли не в первую очередь озабочен тем, что многих диких зверей, особенно слонов, варварски уничтожали американские бомбы. "Птицы важнее самолётов", - писал он в 1964.

В 1969-м он получил приглашение от астронавтов «Аполлона- 8» посетить старт их миссии к орбите Луны. Это погрузило его назад в астронавтику, как Вторая Мировая Война вернула к авиации, хотя на этот раз возвращение было на дни, а не на годы.

Говоря с астронавтами и инженерами, Линдберг чувствовал почти подавляющее желание вернуться в сферу астронавтики, с ее научными комитетами, лабораториями, фабриками и бункерами, возможно и к самостоятельному полету. Но он знал, что не вернётся туда, несмотря на безграничные возможности для изобретения, исследований и приключений.

Антисциентизм имморталиста

Он стал осторожно относиться к техническому прогрессу и безудержному росту научных достижений.

«Следуя путями науки, мы постоянно сознаем больше тайн лежащих вне научной досягаемости. В этих неопределенных далях и направлениях я думаю о великих приключениях будущего – в путешествиях невообразимых разумом 20 века – вне Солнечной системы, через далекие галактики, возможно через пределы нетронутые временем и пространством. Я думаю, что ранний вход в эту эру может быть достигнут приложением нашего научного знания не к механическим носителям жизни, но к самой сущности жизни; к бесконечно и бесконечно развивающимся качествам, которые привели к пониманию, облику и характеру человека. Я полагаю, что такое приложение необходимо для самого выживания человечества.

Наука и технология сообщают нам о том, что после миллионов лет успешной эволюции, человеческая жизнь теперь ухудшается, генетически и за счет окружающей среды, с тревожной скоростью. В основном, кажется, что мы не развиваемся, а регрессируем. Чтобы убедиться в этом, достаточно оглянуться вокруг: огромные мегаполисы, нарушения природы, загрязнения воды, воздуха и земли; преступления, порок и пр., подобны опухоли на облике мира. Это знаменует начало или конец? Ответ, конечно, зависит от нашего восприятия и действий, которые мы предпринимаем. Каждая эра открывается новыми вызовами, и они не могут быть встречены успешно использованием методов прошлого. Наши технологии станут неадекватными; но среди наших наук – планетологии, генетики, физики, астрономии, атомной физики, есть то, что может застолбить путь, изменяя концепции жизни, времени и пространства.

Мы знаем, что десятки тысяч лет назад человек отклонился совместно и от опасностей и от инстинктов сохранности естественного отбора, и что его интеллектуальные реакции стали слишком мощными, чтобы когда-либо возвратиться к утраченному. Кажется очевидным, чтобы достичь максимального охвата понимания, даже чтобы выжить как виду, мы должны изобрести новый процесс эволюционного отбора. Мы должны найти способ смешать с нашей настоящей эрратической тиранией разума бесчисленные тонкие, и пока еще малоизвестные элементы, которые создавали материальную форму человека и его неосязаемые расширения. Сквозь эоны эти элементы возводили человеческий комплекс к чувствительности, которая признает, что и эфирное и материальное – есть различные формы основной сущности.

Именно поэтому я развернулся от технологического прогресса к жизни, от цивилизованного к дикому. В диких нетронутых местах есть глазок в прошлое, настоящее и будущее, предложенный нам, чтобы взглянуть – направление, успешный отбор, и понимания величин, что сопоставляют нас с необходимостью и значениями нашего спасения. Пусть мы никогда не забудем, что дикая природа развила жизнь, включая человеческих особей. В сравнении с этим наши собственные достижения тривиальны.

Если мы сможем комбинировать наше научное знание с мудростью дикой природы, если мы можем взлелеять цивилизацию через укоренение в первобытном, то возможности человека представляются неограниченными. Через его развитие понимания, и его осознание понимания, он может сливаться с удивительным - тем, что мы не можем назвать лучше, чем «Бог». И в этом слиянии, так давно ощущаемом интуицией, но пока слабо осознаваемом рациональным, опыт сможет путешествовать без необходимости сопровождения жизнью.

Обнаружим ли мы тогда, что жизнь была только стадией, хотя и существенной, в космической эволюции, которую наше развивающееся понимание начинает осознавать? Обнаружим ли мы, что только БЕЗ космических кораблей мы можем достичь галактик; что только без циклотронов постигнем внутренность атома? Чтобы рисковать вне фантастических достижений этой физически фантастической эры, сенсорное восприятие должно объединиться с экстрасенсорным, и я подозреваю, что будет доказано, что это две стороны одного и того же. Я уверен, что через ощущение и размышление о таких концепциях будут обретены великие приключения грядущего.»

Июль 1969 г.

Последние годы старый лётчик проводил в разъездах между тремя принадлежавшими ему домами - в Америке, Швейцарии и на Гавайях.

Соотечественники чествовали и ненавидели его как никого другого, но теперь всё позади. Линдбергом уже никто не восторгался и не возмущался. У страны были другие герои. Несколько раз он пытался вернуться в политику, выступал за контроль над ядерными вооружениями и воссоединение Германии. Но его роль давно сыграна. Американцы не видели в нём лидера.

Смерть имморталиста

18 августа 1974. Рейсом Нью-Йорк - Гавайи вылетел в качестве пассажира некогда самый знаменитый лётчик в мире. Все было как тогда, в 1927 - вновь почти никто не верил, что Линдберг прилетит живым. Он был серьезно болен - рак. Но Линдберг уже давно решил, что умрет на острове Мауи, и вот он на Гавайях.

Лежа в домике, Линдберг решал вопросы своего будущего погребения. Сыновья помогали рыть могилу, когда их отец ещё был жив. В самом конце с ним остался только Ланд - средний сын. Человек, покоривший небо над Атлантикой, умирал. Ланд хотел обнять отца, но знал, как тот ненавидел чужое прикосновение, и вынужден был сдерживаться.

Утром 26 августа 1974, Линдберг умер. Он пережил триумфы, страдания и заблуждения. Первым из людей он почувствовал на себе безграничную власть средств массовой информации. Линдберг, человек столетия, стал предшественником леди Дианы или Майкла Джексона. Первый среди тех, кто постоянно находится в свете софитов и отчаянно борется за свою частную жизнь.

Линдберга одели в брюки из хлопчатобумажной ткани и рубашку цвета хаки. Никакого ремня, никаких ботинок - из соображений экологии. На его похороны пришло всего пятнадцать человек, и среди них только один репортер местной газетенки. После себя он оставил шесть детей в браке и семь внебрачных.

Линдберг – автор нескольких книг: Мы (We, 1927), Полеты и жизнь (Of Flight and Life, 1948), Спирит оф Сент-Луис (The Spirit of St. Louis, 1953, – автобиография, за которую он получил Пулитцеровскую премию), Военные дневники (Wartime Journals, 1970). Он был награжден медалью Конгресса и крестом «За заслуги».

Всех его деяний и заслуг хватило бы на дюжину жизней, но выпало одному - Чарльзу Линдбергу. Человек, совершивший прорыв в технологической истории цивилизации, человек, некогда стремящийся к звёздам и бессмертию, человек, известный всему миру, человек, уважающий силу, могущество и дерзость замыслов, специально ушёл из жизни тихо и незаметно, пытаясь как можно меньше нанести вреда природе даже своими останками.

Источник