Конец работе

В далеком (теперь уже) 1996 году в Соединенных Штатах вышла книга "Конец работе: сокращение рабочей силы в глобальном масштабе и начало послерыночной эры", которую написал известный ученый-экономист, президент Фонда по изучению экономических тенденций (Вашингтон) д-р Джереми Рифкин. Ранее он опубликовал 12 работ по вопросам воздействия научно-технического прогресса на экономику. Книга Рифкина "Конец работе" получила высокую оценку ряда видных американских экономистов, в числе которых можно назвать такие имена, как лауреат Нобелевской премии Василий Леонтьев и Роберт Хейлбронер.

Д. Голдсмит, член Европейского парламента от Великобритании, сказал, что хотя Россия еще далека от той фазы технологической революции, в которую вступили США и другие развитые страны Запада, тем не менее, некоторые социально-экономические последствия этого общемирового явления уже ощущаются и в нашей стране, причем в основном в весьма негативном смысле.

Д-р Рифкин начинает свое исследование с рассмотрения двойственного эффекта от воздействия научно-технического прогресса на современное производство: с одной стороны, оно ведет к гигантскому повышению производительности труда, а с другой - к беспрецедентному сокращению занятости.

Ученый предсказывает в своей книге, что при сохранении нынешней тенденции через 30 лет в мире (т.е. приблизительно к 2025 г.) останется не более 2% от нынешней численности занятых, которые смогут полностью обеспечить все потребности материального производства во всех странах.

Сбываются ли прогнозы Рифкина? Давайте, посмотрим, что происходит с занятостью в ведущих странах мира в последние десятилетия.

Производительность труда растет, а занятость падает

Согласно приведенным в книге Рифкина данным с 1979 по 1992 г., производительность труда в обрабатывающей промышленности США возросла на 35%, а занятость уменьшилась на 15%. Ученый также сообщил, что процесс сокращения числа работающих ускорялся в самые последние годы.

Согласно различным источникам, ежегодно в Соединенных Штатах исчезает 1,5-2 млн. рабочих мест и эта тенденция имеет поистине глобальный характер. Да и во всем остальном мире заметно растет уровень постоянно существующей безработицы.

Из истории промышленных революций

Таковы первые видимые последствия того, что д-р Рифкин именует в своей книге "третьей промышленной революцией" Согласно приведенной в книге периодизации, первая промышленная революция или первый ее этап, связанный с применением паровых машин, имел место с конца XVIII в. до 1860 г.

Второй, обусловленный внедрением электроэнергии, механизацией производства и распространением двигателей внутреннего сгорания на основе использования нефтепродуктов проходил с 1860 г. по период первой мировой войны.

Третий этап, как считает Рифкин, начался после второй мировой войны и будет продолжаться в первые десятилетия XXI в. Он вызван такими факторами, как автоматизация и роботизация промышленного производства, внедрение вычислительной техники как в производство, так и в сферу услуг и особенно управления (компьютеризация и кибернетизация).

Малый бизнес – не спасение

Воздействие новых технологий, многократно повышая производительность и эффективность труда во всех перечисленных областях, ведет к громадному сокращению занятости и потребности в рабочей силе вообще. Создаваемое техническим прогрессом некоторое число новых рабочих мест неизмеримо меньше того количества, которое ликвидируется тем же процессом третьей промышленной революции.

"Недавние исследования, - подчеркивает в этой связи автор, - однако, взорвали миф о том, что малый бизнес является мощным мотором роста занятости в эру высоких технологий". Согласно данным Международной организации труда и Бюро статистики США, "пропорция американцев, работающих в мелких фирмах и индивидуально, практически не изменилась с начала 60-х годов". То же самое верно применительно к Германии и Японии, двух других ведущих в экономическом отношении государств мира.

Упадок сельского хозяйства: биотехнологи против фермеров

Рифкин приводит убедительные факты, подтверждающие, что технологическая революция в сельском хозяйстве находится еще в начальной стадии своего развития. В ближайшие годы применение принципиально новых биотехнологий, в том числе молекулярных, генной инженерии и других, позволит получать белок и другие органические питательные вещества в лабораториях и производственных цехах и сравнительно дешево. Это может во многом сделать ненужным традиционное растениеводство и животноводство, ликвидировав существующую зависимость производства продуктов питания от природно-климатических условий.

"Призрак того, что фермеры всего мира станут лишними и невостребованными из-за компьютерной и биотехнологической революции, внушает глубокую тревогу", - пишет Рифкин. - "Но еще большую озабоченность вызывает тот факт, что обрабатывающая промышленность и сектор услуг, которые традиционно поглощали высвобожденную сельскую рабочую силу, сами переживают собственную технологическую революцию, теряют миллионы рабочих мест, освобождая их для технизированного, высокоавтоматизированного производственного пространства...".

«Синие» и «белые» воротнички тоже не нужны

"К середине следующего столетия производственный рабочий класс ("синие воротнички") исчезнет из истории, он станет жертвой третьей промышленной революции и неумолимого движения вперед к более высокой технологической эффективности", - пишет Рифкин.

Если исчезновение "синих воротничков" можно считать сравнительно давно общепризнанной тенденцией, то данные, приведенные Рифкиным о том, что подобная же судьба ожидает и "белых воротничков", может оказаться для многих откровением.

До самого последнего времени считалось, что рабочие места, потерянные в материальном производстве, будут компенсированы ростом занятости в торговле и банковском деле, в области оказания услуг. В какой-то мере так оно и было до недавнего времени.

В книге Рифкина изложена масса фактов, показывающих, что теперь это уже совсем не так. Например, тысячи живых кассиров заменены компьютерными системами. Сокращается число секретарей в офисах США.

Роботы посягают на образование и искусство

Примечательно также, что технологический прогресс начинает сказываться и на таких областях, как образование и искусство в США. "Думающие машины, - пишет Рифкин, - уже вторгаются в область профессиональной деятельности и даже посягают на образование и искусство, длительное время считавшихся невосприимчивыми к воздействию со стороны процесса технизации".

В частности, в области образования тысячи американских библиотекарей все больше испытывают тревогу за сохранение своих рабочих мест в результате внедрения специальных автоматизированных электронных систем.

Появление электронных синхронизаторов музыки негативно повлияло на судьбу многих музыкантов. По оценке одного из руководителей Американской федерации музыкантов, из-за внедрения синхронизаторов занятость музыкантов-исполнителей в последние годы сократилась на 35%. В настоящее время с помощью синхронизаторов исполняется свыше 50% музыки к телевизионным коммерческим программам.

Наконец, новые электронные технологии - использование цифровых преобразователей (дигитализация) создают реальную угрозу и для актеров-исполнителей. С помощью этих технологий продюсеры кино- и телефильмов могут на основе использования кинокадров из архивов создавать новые фильмы с участием кинозвезд прошлого, в том числе уже ушедших из жизни. Спрос на живых актеров-исполнителей может резко упасть. Ведь покойные звезды обойдутся для продюсеров неизмеримо дешевле.

Цена прогресса: рост безработицы и падение реальной заработной платы

В наиболее концентрированном виде социальные последствия третьей промышленной революции анализируются Рифкиным в разделе "Цена прогресса". Эта социальная цена не сводится только к увеличению безработицы и к потере ими своих заработков. Падает реальная заработная плата и у тех, кто остается работать.

Однако самой примечательной чертой, последних социальных тенденций является сокращение среднего класса, т.е. людей со средним уровнем доходов.

Еще одно проявление технологического прогресса - это значительная интенсификация процесса труда, что приводит к повышению утомляемости трудящихся всех категорий, причем эта усталость не физическая, как ранее, а нервно-психическая, связанная с изменением самого характера труда в процессе технологической революции.

Кто выиграл от технологического прогресса?

Но есть и сравнительно немногочисленная прослойка людей, выигравших в результате технологической революции. В книге Рифкина приводятся весьма красноречивые данные о происходящей в последнее время концентрации богатства в США. На долю 0,5% всех американцев сейчас приходится 37,4% всех акций и облигаций корпораций и 56,2% всех активов частного бизнеса.

Вслед за этой небольшой прослойкой сверхбогатых идет группа профессиональных менеджеров и высококвалифицированных ученых, которые и управляют высокотехнологичной информатизированной экономикой. Эта группа, насчитывающая не более 4% численности рабочей силы, но зарабатывает больше, чем 51% остальной части американцев, работающих по найму. Рифкин называет эту категорию лиц "аристократией знаний" или новой аристократией.

К этой наиболее высокооплачиваемой группе можно прибавить еще 16% работающих также из категории квалифицированных специалистов, чья работа необходима для нормального функционирования информатизированной экономики. Заработки этой группы пока продолжают расти.

Назревает классовый конфликт

Консультант по трудовым отношениям Дрюккер предупреждает о необходимости предотвратить "новый классовый конфликт между двумя доминирующими социальными группами в посткапиталистическом обществе: аристократией знаний и основной массой "белых воротничков". Озабоченность Дрюккера становится все более актуальной, как считает Рифкин, в силу того, что быстро растет число обездоленных из-за вытеснения живых работников машинами.

Рифкин также указывает на возрастающую интернационализацию новой элиты, поскольку ее интересы связаны прежде всего с деятельностью транснациональных корпораций, что ведет к резкому ослаблению у нее чувства гражданственности, заметно отчуждает ее от интересов и забот основной массы сограждан или граждан любой страны, где представители этой элиты живут и работают. Не случайно автор называет эту элиту "новыми космополитами" и отмечает, что на глазах формируются "две Америки".

Одна - это немногочисленные процветающие роскошные компаунды (микрорайоны), во многом изолированные от окружения и тщательно охраняемые, где концентрируются "имущие" и "аристократы знаний". Другая Америка - это остальные работающие и неработающие американцы, все большая часть которых ощутимо нищает и превращается в обездоленную массу.

"Мы, - пишет Рифкин далее, - быстро приближаемся к историческому перекрестку в истории человечества. Глобальные корпорации теперь способны производить беспрецедентно большое количество товаров и услуг с помощью сокращающейся рабочей силы. Новые технологии вводят нас в эпоху почти безлюдного производства в тот самый момент истории, когда рост населения достигает беспрецедентных масштабов. Столкновение между растущим населением и сокращающейся занятостью будет формировать геополитические реалии формирующейся высокотехнологичной глобальной экономики в следующем столетии".

Рифкин заключает, что "мир становится более опасным" и подкрепляет это фактами резкого роста преступности в США и других странах в последние годы. Это явление совершенно четко связано именно с увеличением безработицы и ростом обнищания. Другим проявлением глобальной дестабилизации, как показывает Рифкин, выступает рост радикальных настроений, социальной напряженности в целом. Все это приводит, в частности, к усилению влияния фашистских и иных экстремистских организаций.

Маркс и Энгельс были правы

Весьма примечательно, что Рифкин открыто признает, что проведенное им исследование новейших тенденций в глобальной экономике полностью подтверждает предвидения, высказанные в свое время такими известными мыслителями прошлого, как К. Маркс и Ф. Энгельс.

"Маркс, - говорится в книге Рифкина, - предсказывал, что увеличивающаяся автоматизация производства в конечном итоге приведет к полному устранению рабочего. Германский философ предвидел то, что он образно назвал "последней метаморфозой труда", когда "автоматизированная система машин" окончательно вытеснит человека из экономического процесса".

Автор приводит также весьма современно звучащее высказывание Ф. Энгельса из известной работы "Развитие социализма от утопии к науке": "Та же движущая сила социальной анархии производства превращает возможность бесконечного усовершенствования машин, применяемых в крупной промышленности, в принудительный закон для каждого отдельного капиталиста, в закон, повелевающий ему беспрерывно совершенствовать свои машины под страхом гибели... Расширение рынков не может поспевать за расширением производства. Коллизия становится неизбежной..."

Рифкин в подтверждение актуальности и значимости своих выводов ссылается также и на высказывания современных мыслителей и экономистов, например, "отца кибернетики" Н. Винера и лауреата Нобелевской премии П. Самуэльсена.

Рецепт Рифкина от грядущего социального взрыва

Д-р Рифкин излагает в книге свой вариант ответа на вызов технологической революции, чтобы "избежать социального конфликта глобального масштаба". Он предлагает:

"Необходимо энергично проводить в жизнь мероприятия по двум специальным направлениям, чтобы промышленно развитые нации смогли бы успешно перейти в послерыночную эру в XXI в. Первое, выгоды, полученные в результате внедрения новых технологий, сберегающих труд и время, должны быть также поделены с миллионами рабочих...

Второе, уменьшающаяся занятость в формально рыночной экономике и сокращение правительственных расходов в общественном секторе потребуют сосредоточить больше внимания на третьем секторе: нерыночной (социальной) экономике..."

Прежде всего, как считает Рифкин, следовало бы решительно пойти на резкое сокращение продолжительности рабочей недели при сохранении уровня оплаты труда, чтобы избежать катастрофического сокращения занятости и одновременно как бы поделиться с трудящимися результатами технологической революции.

Наряду с этим, полагает Рифкин, необходимо всемерно развивать "социальную (нерыночную) экономику", которая возьмет на себя решение таких масштабных задач, как реконструкция инфраструктуры, прежде всего жилищной, ликвидация последствий экологических бедствий в результате природных и промышленных катастроф и т.д.

В самом последнем абзаце своей книги Рифкин пишет:

"Мы вступаем в новую эпоху глобальных рынков и автоматизированного производства. Путь к экономике почти без рабочих четко виден. Приведет ли этот путь в надежную гавань или к ужасной пропасти будет зависеть от того, насколько хорошо цивилизация сумеет подготовиться к послерыночной эре, которая последует за третьей промышленной революцией. Конец работе может означать смертный приговор цивилизации в той форме, в какой мы ее знаем. Конец работе может также сигнализировать о начале новой социальной трансформации, возрождению человеческого духа. Будущее в наших руках".

Источник