Всё о нанотехнологии

Там, внизу, полно места

Внизу полным-полно места: приглашение в новый мир физики



РИЧАРД ФИЛИПС ФЕЙНМАН — (1918–1988) — знаменитый американский физик-теоретик, один из создателей квантовой электродинамики (Нобелевская премия 1965 г.)

В предлагаемой читателям лекции, прочитанной в Калифорнийском технологическом институте на Рождественском обеде Американского физического общества в канун 1960 г., обсуждаются возможности научно-технического направления, которое в наши дни получило название нанотехнологии.

...Мне хочется обсудить одну малоизученную область физики, которая представляется весьма важной и перспективной и может найти множество ценных технических применений. Речь идет о проблеме контроля и управления строением вещества в интервале очень малых размеров. Внизу (т. е. «внизу или внутри пространства», если угодно) располагается поразительно сложный мир малых форм, и когда-нибудь (например, в 2000 г.) люди будут удивляться тому, что до 1960 г. никто не относился серьезно к исследованиям этого мира.

Чудеса биологических систем

Поразительны примеры микроскопической, сверхкомпактной записи в биологических системах. В биологии информация не просто записывается, она обрабатывается и используется. Несмотря на то, что сами биологические системы (имеются в виду биоклетки) очень малы, они могут осуществлять весьма разнообразные и очень активные действия: вырабатывать различные вещества, изменять собственную форму и выполнять другие сложные операции. Представьте себе возможности, которые открываются в случае изготовления микроскопических объектов, способных выполнять такие действия!

В сущности, производство таких сверхмалых объектов может быть коммерчески интересным. Например, можно напомнить о некоторых проблемах, связанных с вычислительной техникой. Компьютеры должны хранить огромное количество информации. Очень важно иметь возможность «стирать» предыдущую информацию и записывать на ее место новую, причем всегда жалко уничтожать материал, на котором осуществляется запись. Однако если для записи требуется лишь ничтожный объем легко воспроизводимого вещества, то материал можно не экономить, а просто выбрасывать после считывания информации.

Миниатюризация компьютеров

Существующие вычислительные машины слишком громоздки, и мне хочется обсудить (не вдаваясь в детали практической реализации предлагаемых идей) возможность существенного изменения их размера. Если, например, диаметр соединяющих проводов будет составлять от 10 до 100 атомов, то размер любой схемы не будет превышать нескольких тысяч ангстрем. Каждый, кто связан с компьютерной техникой, знает о тех возможностях, которые обещает ее развитие и усложнение. Если число используемых элементов возрастет в миллионы раз, то возможности компьютеров существенно расширятся. Они научатся рассуждать, анализировать опыт и рассчитывать собственные действия, находить новые вычислительные методы и т. п. Рост числа элементов приведет к важным качественным изменениям характеристик ЭВМ.

Рассмотрим, например, следующую проблему. Любой из нас без труда воспринимает изображение или лицо другого человека, однако пока не удалось создать компьютер, который был бы способен достаточно быстро воспринимать изображение и распознавать на нем человеческие лица. Разумеется, компьютеры не могут идентифицировать эти лица (пока они способны лишь сопоставить два абсолютно одинаковых изображения). Между тем человек без каких-либо проблем узнает знакомое лицо через много лет, на разных расстояниях или при разном освещении, т. е. микрокомпьютер, заложенный в наш мозг природой, легко справляется с задачей, совершенно непосильной для самых мощных современных вычислительных систем. Причина этого в том, что число логических элементов внутри нашей маленькой черепной коробки (ее можно рассматривать как выполненный из кости корпус этого микрокомпьютера) значительно превышает число элементов в самых высококлассных современных компьютерах, имеющих внушительные размеры. Дело не в том, что существующие компьютеры слишком велики, а в том, что элементы мозга имеют микроскопические размеры, и это наводит меня на мысль о создании субмикроскопических элементов.

Миниатюризация методами напыления

Естественно, нужно задуматься о методах создания таких устройств. Как можно изготовлять такие сверхмалые элементы и какие производственные процессы должны для этого применяться? При мысли об использовании заданным образом расположенных атомов вспоминаются возможности применения тонких напыленных слоев из атомов проводников и изоляторов. Действительно, уже сейчас мы умеем формировать напылением нужные конфигурации, содержащие все требуемые крошечные элементы электрических схем (катушки, конденсаторы, транзисторы и т. п.) в необходимом порядке. Однако хочется предложить, хотя бы в шутку, и совсем другие методы. Почему бы, например, не производить крошечные компьютеры теми же методами, какими мы производим большие? Почему бы не научиться обрабатывать микроскопические объекты точно так же, как обрабатываются большие изделия, т. е. научиться штамповать или отливать их, сверлить в них отверстия, резать, паять и т. п.?.

Давайте всерьез задумаемся над тем, что мешает создать сверхмалую копию какого-либо механического устройства, например обычного автомобиля? Прежде всего должны возникнуть проблемы с точностью обработки деталей. Предположим, что автомобиль изготовляется с точностью 105 м (при меньшей точности поршни будут, например, застревать в цилиндрах двигателя и работа машины будет нарушена). При микроскопической обработке следует позаботиться о размерах порядка атомных. Копия автомобиля, уменьшенного в 4000 раз, будет иметь в длину около 1 мм, так что указанная выше стандартная точность обработки деталей двигателя (105 м) должна в крошечной модели соответствовать размерам порядка 10 атомов (разумеется, если несколько снизить требования к эксплуатационным характеристикам этого микроавтомобиля, то можно дополнительно уменьшить его размеры).

Обсуждение проблем, связанных с созданием столь малых механизмов, ставит перед нами ряд интересных физических проблем. Уменьшение размеров ведет, естественно, к соответствующему уменьшению массы и площадей контактов, так что некоторые параметры механизмов (например, масса и силы инерции) теряют свое значение. Другими словами, мы можем просто считать, что прочность используемых материалов значительно возросла. Более того, механические напряжения и связанные с ними деформации (возникающие, например, во вращающихся деталях) должны значительно уменьшиться(они останутся неизменными лишь в том случае, если скорость вращения возрастет во столько же раз, во сколько уменьшатся размеры). В то же время следует помнить и о зернистой структуре металлов, из-за чего на микроуровне могут возникнуть серьезные проблемы, обусловленные микронеоднородностью материалов. Поэтому, возможно, сверхмалые механизмы следовало бы изготовлять из аморфных веществ, обладающих высокооднородной структурой (типа пластиков или стекол).

Некоторые проблемы могут возникнуть и при изготовлении деталей электрооборудования(на пример, медных проводов или магнитных устройств), поскольку магнитные свойства объектов существенно зависят от их размеров (это связанно с так называемой доменной структурой магнитных материалов). Поэтому нам придется задуматься о возможностях создания и использования магнитов, состоящих не из миллионов доменов (как принято считать в физике), а из одного единственного домена. Разумеется, схему электропитания автомобиля нельзя просто уменьшить в несколько тысяч раз, а следует существенно изменить. Но я не считаю, что при этом могут возникнуть какие-то принципиальные осложнения.

Проблемы смазки

Гораздо более важные проблемы должны возникнуть при обеспечении смазки таких сверхмалых механизмов. Дело в том, что вязкость смазочных масел растет по мере уменьшения размера зазоров (и при соответствующем увеличении скорости). Если не стремиться к очень высоким скоростям и применять вместо масла керосин или другие жидкости, то ситуация может оказаться небезнадежной. Однако я хочу обратить внимание на то, что реально можно обойтись, вероятно, вообще без смазки! Существует масса других возможностей. Например, микроскопические подшипники смогут работать и в сухом состоянии, поскольку выделяющееся в таких устройствах тепло может рассеиваться настолько легко и быстро, что подшипники не будут нагреваться.

Однако мгновенный отвод тепла в микрообъемах не позволит нагреть до достаточной температуры бензин в камере сгорания, вследствие чего в микроавтомобильчиках нельзя использовать привычные двигатели внутреннего сгорания. Придется поискать какие-то другие химические реакции, позволяющие получать энергию при низких температурах (возможно, наилучшим решением станет просто подача электроэнергии от внешнего источника).

Сотни крошечных манипуляторов

Я думаю о создании системы с электрическим управлением, в которой используются изготовленные обычным способом «обслуживающие роботы» в виде уменьшенных в четыре раза копий «рук» оператора. Такие микромеханизмы смогут легко выполнять операции в уменьшенном масштабе. Я говорю о крошечных роботах, снабженных серводвигателями и маленькими «руками», которые могут закручивать столь же маленькие болты и гайки, сверлить очень маленькие отверстия и т. д. Короче говоря, они смогут выполнять все работы в масштабе 1:4. Для этого, конечно, сначала следует изготовить необходимые механизмы, инструменты и руки-манипуляторы в одну четвертую обычной величины (на самом деле, ясно, что это означает уменьшение всех поверхностей контакта в 16 раз). На последнем этапе эти устройства будут оборудованы серводвигателями (с уменьшенной в 16 раз мощностью) и присоединены к обычной системе электрического управления. После этого можно будет пользоваться уменьшенными в 16 раз руками-манипуляторами! Сфера применения таких микророботов, а также микромашин может быть довольно широкой — от хирургических операций до транспортирования и переработки радиоактивных материалов.

Я надеюсь, что принцип предлагаемой программы, а также связанные с ней неожиданные проблемы и блестящие возможности понятны. Более того, можно задуматься о возможности дальнейшего существенного уменьшения масштабов, что, естественно, потребует дальнейших конструкционных изменений и модификаций (кстати, на определенном этапе, возможно, придется отказаться от «рук» привычной формы), но позволит изготовить новые, значительно более совершенные устройства описанного типа.

Ничто не мешает продолжить этот процесс и создать сколько угодно крошечных станков, поскольку не имеется ограничений, связанных с размещением станков или их материалоемкостью. Их объем будет всегда намного меньше объема прототипа. Легко рассчитать, что общий объем 1 млн уменьшенных в 4000 раз станков (а следовательно, и масса используемых для изготовления материалов) будет составлять менее 2% от объема и массы обычного станка нормальных размеров.

Понятно, что это сразу снимает и проблему стоимости материалов. В принципе, можно было бы организовать миллионы одинаковых миниатюрных заводиков, на которых крошечные станки непрерывно сверлили бы отверстия, штамповали детали и т. п.

По мере уменьшения размеров мы будем постоянно сталкиваться с очень необычными физическими явлениями. Все, с чем приходится встречаться в жизни, зависит от масштабных факторов. Кроме того, существует еще и проблема «слипания» материалов под действием сил межмолекулярного взаимодействия (так называемые силы Ван-дер-Ваальса), которая может приводить к эффектам, необычным для макроскопических масштабов. Например, гайка не будет отделяться от болта после откручивания, а в некоторых случаях будет плотно «приклеиваться» к поверхности и т. д. Существует несколько физических проблем такого типа, о которых следует помнить при проектировании и создании микроскопических механизмов.

Атомная архитектура

И наконец, рискну предложить еще одну идею (рассчитанную, возможно, лишь на очень далекое будущее), которая мне представляется исключительно интересной. Речь идет о возможности располагать атомы в требуемом порядке — именно атомы, самые мелкие строительные детали нашего мира! Что произойдет, когда мы научимся реально выстраивать или укладывать атомы поштучно в заданной последовательности (разумеется, при этом будут сохраняться какие-то ограничения, например укладка атомов в структуры, соответствующие нестабильным химическим соединениям).

С древних времен человечество старательно добывает из недр Земли минералы, перерабатывает их в огромных количествах и изготовляет из них различные предметы. Мы заботимся о химической чистоте веществ, о составе и уровне примесей и т. д., однако при этом мы всегда работаем с тем набором и распределением атомов, которые предоставляет нам природа. Например, у нас нет возможности изучать или использовать вещество с «шахматной» структурой, где атомы примесей аккуратно располагаются на расстоянии 100 нм друг от друга.

Мы даже не очень задумываемся над тем, что можно сделать со слоистой структурой, состоящей из правильно уложенных слоев атомов. Какими свойствами, вообще говоря, могут обладать материалы, построенные из атомов, которые мы сами будем располагать в заданном порядке? Это очень интересный вопрос с точки зрения чистой теории, и я уверен (хотя, конечно, на эту тему нельзя пока сказать ничего определенного), что, научившись регулировать и контролировать структуры на атомном уровне, мы получим материалы с совершенно неожиданными свойствами и обнаружим совершенно необычные эффекты.

Предположим, например, что мы создали кусочек вещества, внутри которого сформированы маленькие электрические цепи из конденсаторов и катушек индуктивности (или их твердотельные аналоги). Такие цепи, с размером от 100 до 1000 нм, могут быть снабжены антеннами и, будучи взаимосвязаны, могут покрывать довольно значительную площадь. Такие наборы сетей и антенн обычного размера уже в настоящее время широко используются для излучения радиоволн, поэтому существует вероятность, что аналогичный набор «атомарных» антенн будет излучать световые волны или даже точно направленные пучки света.

Применительно к сверхмалым электрическим цепям наиболее важными представляются проблемы, связанные с электрическим сопротивлением. Дело в том, что с уменьшением размеров цепи ее собственная частота возрастает (поскольку длины волн собственных колебаний уменьшаются), однако толщина поверхностного слоя(так называемого скин-слоя) при этом уменьшается пропорционально лишь квадратному корню из характерного размера, вследствие чего при расчете электрического сопротивления должны возникать дополнительные сложности. Возможно, впрочем, что эти проблемы удастся решить, используя какие-либо специальные технические приемы (сверхпроводимость при достаточно низкой частоте и т. п.).

При переходе к изучению самых маленьких объектов предлагаемого типа (например, электрических цепей, составленных из нескольких атомов) мы сталкиваемся со многими разнообразными явлениями, создающими новые возможности. Поведение отдельных атомов подчиняется законам квантовой механики и не имеет аналогов в макроскопическом масштабе, поэтому «внизу» мы будем постоянно наблюдать новые закономерности и эффекты, предполагающие новые варианты использования. Например, очень возможно, что в мире атомов, вместо привычных электрических цепей, мы научимся работать с квантовыми уровнями энергии, с взаимодействиями квантовых спинов и т. п.

Известные нам принципы физики не запрещают создавать объекты «атом за атомом». Манипуляция атомами, в принципе, вполне реальна и не нарушает никаких законов природы. Практические же трудности ее реализации обусловлены лишь тем, что мы сами являемся слишком крупными и громоздкими объектами, вследствие чего нам сложно осуществлять такие манипуляции.

И, наконец, размышляя в этом направлении, мы доходим до проблем химического синтеза. Сейчас химики используют для синтеза сложные и разнообразные приемы. Как только физики создадут устройства, способные оперировать отдельными атомами, многие методы традиционного химического синтеза могут быть заменены приемами «атомной сборки». Мне представляется особенно интересным то, что физики, в принципе, действительно могут научиться синтезировать любое вещество, исходя из записанной химической формулы. Химики будут заказывать синтез, а физики — просто «укладывать» атомы в предлагаемом порядке. Развитие техники манипуляции на атомарном уровне (а я убежден, что этого нам просто не избежать) позволит решить многие проблемы химии и биологии...

Нанотехнологии — это технологии работы с веществом на уровне отдельных атомов. Традиционные методы производства работают с порциями вещества, состоящими из миллиардов и более атомов. Это значит, что даже самые точные приборы, произведённые человеком до сих пор, на атомарном уровне выглядят как беспорядочная мешанина. Переход от манипуляции с веществом к манипуляции отдельными атомами — это качественный скачок, обеспечивающий беспрецедентную точность и эффективность.



Наноподшипник

В 1959 году нобелевский лауреат Ричард Фейнман в своём выступлении предсказал, что в будущем, научившись манипулировать отдельными атомами, человечество сможет синтезировать все, что угодно. В 1981 году появился первый инструмент для манипуляции атомами — туннельный микроскоп, изобретённый учеными из IBM. Оказалось, что с помощью этого микроскопа можно не только «видеть» отдельные атомы, но и поднимать и перемещать их. Этим была продемонстрирована принципиальная возможность манипулировать атомами, а стало быть, непосредственно собирать из них, словно из кирпичиков, все, что угодно: любой предмет, любое вещество.
Нанотехнологии обычно делят на три направления:





Медицинский наноробот

Благодаря стремительному прогрессу в таких технологиях, как оптика, нанолитография, механохимия и 3D прототипировние, нанореволюция может произойти уже в течение следующего десятилетия. Когда это случится, нанотехнология окажет огромное влияние практически на все области промышленности и общества.

В 1992 году, выступая перед комиссией Конгресса США, доктор Эрик Дрекслер нарисовал картину обозримого будущего, когда нанотехнологии преобразят наш мир. Будут ликвидированы голод, болезни, загрязнение окружающей среды и другие насущные проблемы, стоящие перед человечеством. Практически все, что необходимо для жизни и деятельности человека, может быть изготовлено молекулярными роботами непосредственно из атомов и молекул окружающей среды. Продукты питания — из почвы и воздуха, точно так же, как их производят растения; кремниевые микросхемы — из песка. Очевидно, что подобное производство будет куда более рентабельным и экологичным, чем нынешние промышленность и сельское хозяйство.



Частичка конструктивного тумана

Человечество получит исключительно комфортную среду обитания, в которой не будет места ни голоду, ни болезням, ни изнурительному физическому труду. А в перспективе нас ждёт возникновение «разумной среды обитания» (т. е. природы, ставшей непосредственной производительной силой). Нанокомпьютеры и наномашины заполнят собой все окружающее пространство: они будут находиться между молекулами воздуха, присутствовать в каждом предмете, в каждой клетке человеческого организма. Весь окружающий мир превратится в один гигантский компьютер или, что, пожалуй, будет вернее, человечество сольется с окружающим миром в единый разумный организм.

Нанотехнологии и их роль в судьбе цивилизации

Новейший шквал научно-технологических революций, сотрясающих ныне космофизику, молекулярную биологию, нанофизику, нанохимию, когнитивные науки, компьютерсайенс, наноинформатику, наноэлектронику — приоритетный предмет пост неклассических исследований. Гигантски ускоряя гонку в сфере хайтек-индустрии, названные революции будут до конца ХХІ века определять горизонты научного мировоззрения. Именно поэтому философский дискус о нынешних изменениях социальной роли науки и порождаемой ею хайтек-индустрии, о долговременных последствиях этих изменений, становится самым влиятельным дискусом нашего времени.

Благодаря упомянутым революциям процесс научно-технологического овладения человеком мира вышел на новый виток, связанный с созданием и использованием таких сверхтехнологий, как наноинженерийные, молекулярно-биологические, наногеномные, наномедицинские, технологии нейро-чипов, виртуальной реальности, искусственного интеллекта и др. Развертывая практику реализации таких грандиозных мегапроектов, как «Геном», «Геном человека», «Нанотех», «Биотех», «Искусственный суперинтеллект», человек осознает себя существующим не только в виде эволюционирующей биологической телесности, но и в форме многомерной разумной социокультурной среды, поступательно интегрирующей в себя все творения человеческого гения (от каменного скребка до искусственного суперинтеллекта). Прежняя форма существования человека, характерная для эпохи Модерна, теперь осознается не как единственно возможная, не как онтологическая константа, а как одна из преходящих эволюционных форм человеческого существования.

Важнейшее отличие нового витка глобальной эволюции Homo sapiens’a — максимально полное использование знаний о фундаментальных первоосновах неживой, живой и антропной материи. Знания об антропной материи — это знания о геноме человека, его телесности, его нейро-системе, сложнейшего комплекса взаимодействий его сенсорных каналов (зрительного, слухового, тактильного и прочих), разнообразных способов обработки информации. Практика использования столь могущественного знания (включающая в себя самосознание, самопроектирование, самоконструирование, самореализацию, заботу человечества о своем бытии), превращает человека в такого субъекта действий, который:

- создает искусственные атомы, мир программируемых атомарных структур,
- изменяет по своему усмотрению геномы всех живых существ планеты,
- модифицирует свой собственный геном,
- гигантски усиливает свой интеллект путем имплантирования в свое тело, в свою нейро-систему все более мощных нейро-чипов,
- создает планетарные компьютерно-медийные сети и с их помощью подвергает себя все более мощному информационному прессингу,
- создает «разумную» среду обитания, посредством которой осуществляет заботу о своем бытии в мире, изменяет его, преодолевает его ограниченности,
- преобразует себя в постчеловека.

Входя в новый эволюционный режим, человечество покидает ту онтологию, ту реальность, которая формировалась как бы «самотеком» в ходе всей предшествующей глобальной эволюции Homo sapiens’a. Оно становится творцом и пользователем упомянутых выше наноинженерийных, молекулярно-биологических, наногеномных, наномедицинских технологий, технологий нейро-чипов, виртуальной реальности, искусственного интеллекта. Наращивая свое научно-технологическое могущество, человечество распространяет свою проектирующую, конструирующую, контролирующую деятельность не только на макромир, но и на наномир, т.е. мир атомарно-молекулярных структур живой и неживой материи. Благодаря такой научно-технологической экспансии будущее человечества предстает как суррогатная онтология, т.е. как бытие, которое творится человеком, орудующим все более могущественными наукоемкими технологиями. В XXI веке забота об этой суррогатной онтологии осмысливается как забота человечества о себе.

Индустрия наукоемких технологий XXI века настолько удешевила практику преобразования индивидуального и коллективного сознания, что она стала общедоступной и вездесущей. Технологии, с помощью которых стали осуществляться всевозможные изменения живого человеческого сознания, (в отличие от high-tech (т.е. высоких технологий, направленных на изменение природы) получили название high-hume.

Первоначально оппозиция «high-tech – high-hume» выглядела как жесткая дихотомия, исключающая их взаимопревращения друг в друга. Однако все ускоряющаяся гонка в сфере computer science, cognitive science, био-информационной, генномной и наноинженерии размыли жесткую границу между двумя упомянутыми категориями технологий. В итоге на месте былой дихотомии «high-tech – high-hume» образовался могущественный симбиоз, который интегрировал в себя практически все технологии. Все эти процессы породили реальные условия для научно-технологического прорыва в новую реальность.

Наноинженерийные, геномные, наномедицинские, информационно-медийные технологии, а также технологии нейро-чипов, виртуальной реальности и искусственного интеллекта пока не стали базовыми для планетарного социума, т.е. такими, с помощью которых он самовоспроизводит свою тотальность в мире. Однако ведущие социальные эксперты утверждают, что таковыми они станут уже в ближайшие несколько десятилетий. К 2050 году, утверждает Р. Курцвейл, появится нейро-импланты, которые позволят людям непосредственно подключать к своему мозгу различные устройства (дополнительную память, обучающие программы, средства, позволяющие видеть другие области спектра). С их помощью люди смогут не только расширять свои знания и восприятие мира, но переводить свою личность в электронную форму. И как только технологии нейро-имплантантов станут повседневной реальностью, темпоритм эволюции планетарного социума приобретет такое ускорение, какого еще не знала вся предшествующая эволюция Homo sapiens’a. Под нарастающим прессингом практики применения базовых технологий XXI века материально-пространственная среда, в которой эволюционирует наш мегасоциум, будет изменяться с невиданным прежде ускорением. Практика применения новых технологий подвергнет глубоким изменениям геном человека, его телесность, его нейро-систему, его интеллект, его этико-онтологическое отношение к своему собственному бытию, к природе, к грядущей судьбе мегасоциума.

Этот прогнозируемый экспертами лавиноподобный процесс преобразований человеческого бытия в мире сегодня именуется различными терминами: «прорыв в новую реальность», «вхождение в технологическую сингулярность», «гуманитарная революция». Осмысление особенностей, последствий и перспектив грядущего прорыва в новую реальность,– актуальная задача философской мысли XXI века.

Апгрейд индустрии базовых технологий: опасения и тревоги

Глобальное преображение мегасоциума, инициируемое взрывным развитием хайтек-индустрии, — интегральное следствие нынешнего шквала научных и научно-технологических революций. По масштабам и глубине воздействия на глобальную эволюцию Homo sapiens’a это событие можно сравнить с «палеолитической революцией». Началом этого события по праву считается происходящий ныне апгрейд суммы технологий, с помощью которых наш мегасоциум до сих пор воспроизводил свое бытие во Вселенной. На наших глазах традиционные технологии мегасоциума уступают место наноинженерийным, молекулярно-биологическим, геномным, компьютерно-сетевым технологиям, технологиям нанороботов, нейро-чипов и искусственного интеллекта. Эти новые технологии сегодня именуются такими терминами, как «технологии третьего тысячелетия», «сингулярные технологии», «трансгуманистические технологии», «технологии XXI века».

Социокультурная действительность, порождаемая практикой использования этих новых технологий, будет кардинально отличаться от той реальности, в которую погружена жизнь каждого из нас и частицей которой она является. Для инициаторов этой практики становятся технологически осуществимыми такие рискогенные действия, как:

* Неконтролируемое изменение глобального метаболизма антропосферы.
* Трансгенез, т.е. модификация геномов любых живых существ планеты (включая и геном самого человека).
* Глобальные преобразования информационно-медийной среды и планетарного коммуникативного праксиса.
* Целенаправленные изменения генетической, антропологической, социокультурной идентичности человека.
* Весьма рискованные деконструкции хронотопа, в котором эволюционирует антропность.
* Ускорение темпов глобальной эволюции Homo sapiens’a,
* Неконтролируемые воздействия на глобальный процесс формирования грядущей участи человека в мире.

Антропогенные действия подобного рода, осуществляемые творцами и пользователями технологий третьего тысячелетия, порождают реальность, которая оказывает на наше бытие амбивалентное воздействие. Порождая не только невиданные прежде блага, но и глобальные негативные угрозы человеческому бытию, эти действия своими последствиями тревожат не только гуманитариев, но и сообщество постиндустриальных, не в меру оцифрованных творцов технических наук. Собственно поэтому сумма технологий нового тысячелетия, с помощью которых осуществляется глобальное преображение нашей действительности, оказывается ныне в горниле самых острых социально-философских дискуссий. В центре таких дискуссий стоят следующие проблемы:

- К какому эволюционному состоянию мчит нас сегодня экспресс технологий третьего тысячелетия?
- Что именно сделает субъект, орудующий столь могущественными технологиями, с планетой Земля, ее биосферой, планетарным социумом?
- Каким образом практика использования названных технологий изменит пространство геномов всех живых существ планеты?
- Каким преобразованиям он подвергнет свой собственный геном, телесность, нейро-систему, интеллект?
- Каким образом эта практика изменит генетическую антропологическую, социокультурную идентичность человека, его положение в мире?

Действительно ли грядущая гуманитарная революция осуществит беспрецедентный скачек в глобальной эволюции Homosapiens’a, в ходе которого нынешний человек уступит место постчеловеку?

Само собой понятно, что в рамках данной статьи могут быть рассмотрены лишь некоторые проблемы этого непрерывно расширяющегося проблемного поля. В ее последующих параграфах будут рассмотрены такие проблемы:

* Специфика технологий XXI века.
* Проблема антропогенной сингулярности.
* Новейшее изменение социального статуса знаний.
* Практика свободы: вдали и вблизи сингулярности.
* Антропология постчеловека — мираж или будущее?

Специфика технологий XXI века

Проблема, вынесенная в название этого параграфа, является ключевой для понимания нынешнего ускорения глобальной эволюции Homo sapiens’a. Ради конкретности, рассмотрим эту проблему на примере таких технологий XXI века, как нанотехнологии. Принципиальное отличие этих технологий станет намного нагляднее, если воспользоваться следующей простенькой аналогией.

Допустим, что мы готовим тесто с изюмом для выпечки кекса. Если мы будем месить это тесто вручную, то, как бы мы не старались, изюминки в тесте все равно останутся целыми, не разрушенными. Такими же «неразмолотыми» остаются и атомы в макровеществе, если это вещество обрабатывать с помощью традиционных технологий.

Тесто резко изменило бы свои качества лишь в том случае, если бы мы воспользовались более мощными технологиями его перемешивания (например, если бы мы пропустили его через сильно измельчающую мясорубку). В этом случае оно превратилось бы в однородное месиво, в котором различие между изюмом и тестом исчезло бы полностью.

Нечто подобное происходит и с веществом при обработке его с помощью таких технологий ХХІ века, каковыми являются нанотехнологии. Традиционные технологии потому сохраняют неразрушенной оппозицию «атом – макровещество», что манипулируют не наночастицами (т.е. не отдельными атомами), а такими атомарными массивами, каждый из которых состоит из громадного числа атомов. Традиционные технологии не раздробляют атомы в наночастицы и не осуществляют сборку атомарных структур из наночастиц. Именно поэтому с помощью традиционных технологий невозможно преобразовать, скажем, атом свинца в атом золота или создать искусственный атом железа, свойства которого существенно отличались бы от природного атома железа. Преобразуя макровещество, традиционные технологии, не разрушают природные атомы и атомарные структуры. Тем более они не способны создавать искусственные, синтетические, суррогатные атомы, т.е. такие атомы, которых нет в природе. Всем этим и объясняется тот факт, что традиционные технологии эффективны лишь на том уровне, который располагается выше атомарного уровня.

Пользователь традиционных технологий способен преобразовать кремень в наконечник копья, почву в пашню, дерево в древесные изделия, металл в трактор, пластмассу в корпус компьютера и т.д. Но то, что делают, скажем, рибосомы, хромосомы или молекулы ДНК, он делать не может. Рибосома — это аналог наноразмерного робота-сборщика, который способен из атомарных структур производить различные белки (т.е. макровещества), из которых состоят организмы живых существ нашей планеты. Несмотря на свои ничтожные наноразмеры, рибосома способна построить практически любой белок, последовательно соединяя аминокислоты (т.е. составные части белков) в определенном порядке. Рибосомы, функционирующие в каждой биологической клетке — это наглядный пример того, как сама природа использует нанотехнологии в процессе производства макровеществ окружающего мира. В сравнении с рибосомой биоклетка — это уже целый ансамбль роботов-сборщиков, т.е. своеобразная «нанофабрика» по производству макровеществ.

Если бы человек с помощью нанотехнологий мог бы делать все то, что делают рибосомы, то он оказался бы способным осуществлять атомно-молекулярную сборку любых макровеществ, необходимых человечеству. Образно говоря, он был бы в состоянии, разложив на атомы окружающую грязь и атмосферу, производить из таких атомов любые жизненно важные вещества и материалы — пищевые, фармакологические, композитные и т.д.

Ценность нанотехнологий как раз и состоит в том, что они позволяют их пользователю искусственно осуществлять то производство макровеществ, которое осуществляют рибосомы. Нанотехнологии в синтезе с другими базовыми технологиями ХХІ века уже сегодня позволяют человеку создавать искусственные атомы, атомарные структуры, программировать материю на атомарном уровне, осуществлять атомно-молекулярную сборку самых разных веществ. Такие технологии способны изменять по воле человека физические свойства вещества на уровне атомов, атомарных структур и простейших молекул, т.е. на уровне объектов и процессов, соразмерных нанометру.

Нанотехнологии с самого начала нацелены на создание (конструирование, производство) различных типов суррогатной материи. Примерами таких типов материи могут служить квантовые точки (квантовые капли), квантовые решетки, квантовые проволоки, нанотрубки т.п. Природа не создает такого рода материальные структуры. Поэтому названные структуры оцениваются как искусственные, синтетические, суррогатные. Они называются так не только потому, что сотворены человеком, но и потому, что человек может программировать их свойства, взаимодействия, поведение.

Приборы, сконструированные из суррогатных атомов (т.е. нанопроводники, нанополупроводники, нанодиоды, нанотранзисторы, нанотриггеры, нанопроцессоры и т.п.), позволяют человеку устанавливать над синтетической материей надежный и эффективный контроль. А это значит, что человек, создающий с помощью нанотехнологий синтетическую материю, обретает возможность управлять структурами и процессами наномира и по своему усмотрению изменять их свойства.

Но каким образом человек (являясь макроскопическим существом, размеры которого в миллиарды раз превосходят размеры атомов) может взаимодействовать с обитателями наномира и диктовать им свою волю? Как и почему у человека появилась возможность программировать материю на атомарном уровне?

Самый общий ответ таков: все это стало возможным благодаря ошеломляющим достижениям нанофизики, нанохимии, нанобиологии, нанооптики, наноэлектроники, наноинформатики и других нанонаук. Достижения названных наук позволили нанотехнологам осуществлять обмен электромагнитными сигналами между человеком и наноструктурами (т.е. обмен информацией, закодированной в виде электромагнитных сигналов). Поскольку такой обмен информацией осуществляется с помощью технологий, разрабатываемых на базе достижений наноинформатики, постольку она будет приобретать все более важную роль в грядущем преображении окружающей нас реальности.

Природный атом, как известно, — это облако электронов, запертое в микроскопическом объеме. Искусственный атом — это тоже облако электронов, запертое в микроскопическом объеме. Но в природном атоме упомянутое электронное облако удерживается в микрообъеме не человеком, а ядром. Это облако удерживает в микрообъеме сама природа, создавшая ядро с его электромагнитным полем. Такое удержание природа осуществляла задолго до возникновения человека.

В искусственном же атоме ядра нет. Облако электронов здесь удерживается не кулоновским полем ядра, а физическими полями, специально созданными человеком. Но в отличие от природы, наноинженер не только удерживает такими полями электронное облако, но и, варьируя характеристики этих полей, он как бы отдает команды электронному облаку, — команды, закодированные с помощью электромагнитных волн. Электронные облака наномира (т.е. искусственные атомы и атомарные структуры), принимая человеческие команды, изменяют свои природные качества и поведение. Каждая нанотехнология — это некоторый способ отдавать наноструктурам упомянутые команды, приказы, директивы человека. В будущем такие команды будут отдаваться с помощью нанокомпьютеров. Именно поэтому нанокомпьютеры и технологии искусственного суперинтеллекта также будут приобретать фундаментальную роль в практике технологического изменения природных свойств структур атомарного масштаба.

Сказанного выше, по-видимому, достаточно, чтобы понять, откуда у человека (творца нанотехнологий) появляется возможность отдавать команды суррогатному «атому», атомарным структурам. Ясно также, почему человек, орудующий технологиями нового века, по своему усмотрению может изменять физические свойства и поведение атомарных структур. Распоряжаясь информацией, «зашитой» в наноструктурах, совершенствуя способы передачи информационных команд наносистемам, человек устанавливает все более могущественную власть над миром наносистем. Такая власть позволяет человеку с помощью нанотехнологий управлять, манипулировать, программировать конструируемые им искусственные атомы, из которых впоследствии он создает различные типы суррогатной материи с наперед заказанными свойствами.

Проблема антропогенной сингулярности

Экзистенциальная ситуация, которую порождает все расширяющаяся практика производства и использования технологий третьего тысячелетия, не может быть адекватно описана с помощью нынешних мировоззренческих понятий о мире, о человеке, о планетарном социуме, о глобальной эволюции Homosapiens’a. Именно поэтому эта экзистенциальная ситуация (по аналогии с космологической сингулярностью) обозначается такими терминами, как «антропогенная сингулярность», «научно-технологическая сингулярность», «социальная сингулярность». Все эти термины обозначают одно и то же эволюционное состояние мегасоциума, к которому его мчит нынешняя гонка в сфере технологий третьего тысячелетия. Поскольку практика использования таких технологий приближает наш мегасоциум к состоянию сингулярности, в котором возможен эволюционный скачок «человек - постчеловек», постольку в современной литературе эти новые технологии все чаще именуются такими терминами, как «сингулярные технологии», «трансгуманные технологии», «трансчеловеческие технологии».

По мнению ведущих социальных экспертов, названные технологии превратят ХХІ век в век тектонических трансформаций планетарного социума. А это значит, что практика использования сингулярных технологий неизбежно окажется главным источником экзистенциальных тревог нашего века. Это произойдет, прежде всего, потому, что самый вероятный вариант будущего, к которому указанная практика мчит наш социум, — это состояние сингулярности. О том, что она действительно является источником экзистенциальных тревог, убедительно свидетельствует новейший поток мировых социально-философских бестселлеров. Вот лишь небольшая выборка из этого потока:

«Технологическая сингулярность» – автор ВернорВиндж .
«Будущее человеческой природы. На пути к либеральной евгенике?» – автор Юрген Хабермас .
«Наше постчеловеческое будущее. Последствия биотехнологической революции» — автор Френсис Фукуяма).
«Конец знакомого мира. Социология XXI века». – автор Иммануэль Валлерстайн
«Человек перед лицом неопределенности» – коллектив авторов под рук. И. Пригожина.
«Почему мы не нужны будущему?» – автор Билл Джой .
Век одушевленных машин» — автор Рэй Курцвайл .
«Общество риска. На пути к другому модерну» — автор Ульрих Бек .
«Техника и жизнь: человек и постчеловек» — автор Доминик Лекур .

Авторы названных бестселлеров встревожены тем, что реальность, создаваемая базовыми технологиями ХХІ века, вступает в глубокое противоречие с тем темпоритмом нашего мегасоциума, который сформировался в ходе всей его предшествующей эволюции. Глобализирующаяся практика использования технологий ХХІ века буквально на наших глазах превращает человеческое бытие (во всей его тотальности) в объект все более дерзких и крайне рискованных манипуляций. Бытие геномов, телесности человека, его нейро-системы, его интеллекта постепенно превращается в своеобразный «полуфабрикат», который производится био-геномо-психо-социо-инженерингом по заказу рыночной экономики.

Проблема научно-технологической сингулярности, таким образом, – это отнюдь не узко-техническая проблема, а самая животрепещущая социально-мировоззренческая проблема гуманитарии XXI века. В ней выражена всеобщая озабоченность интеллектуалов, философов, социальных аналитиков грядущей участью бытия человека в мире, который формируется под нарастающим прессингом научно-технологического активизма.

Одним из первых эту проблему сформулировал великий математик Джон фон Нейман. В 1950 году он заявил, что экспоненциальное ускорение научно-технического прогресса, порождающего масштабные перемены в жизни людей, возбуждают ощущение приближения некоторой роковой сингулярности, т.е. особого состояния в истории земной расы. Слово «сингулярность» у Джона фон Неймана означало столь стремительное изменение условий человеческого существования, что адаптация людей к таким быстро изменяющимся условиям оказывается под вопросом. Иначе говоря, сингулярность здесь ассоциировалась с грядущим сломом нынешнего темпоритма эволюции человечества, который сформировался в предшествующие тысячелетия. Собственно поэтому надвигающаяся сингулярность не могла не вызвать у гуманитариев экзистенциальную тревогу за грядущую участь человечества.

Спустя сорок лет после Неймана, идея «будущего как сингулярности» получила несколько иную трактовку. В исследованиях Вернора Винджа и его последователей она предстала как следствие научно-технического прогресса не во всей его тотальности, а как продукт осуществления мегапроекта «Искусственный суперинтеллект».

После того, как «искусственный суперинтеллект» превзойдет могущество естественного человеческого разума (а это, по мнению ведущих экспертов нашего времени, произойдет в ближайшие десятилетия), развитие планетарной цивилизации может осуществляться согласно следующим эволюционным сценариям:

Первый сценарий: Создание все более могущественных носителей искусственного суперинтеллекта (т.е. постлюдей), интеллектуальные способности которых будут гигантски превосходить способности человека.

Второй сценарий: Поступательное совершенствование ткани планетарных компьютерно-информационно-медийных сетей, которая в интеграции с ее пользователями в какой-то момент может осознать себя как эволюционирующее сверхразумное существо.

Третий сценарий: Совершенствование машинно-человеческого интерфейса, который обеспечит настолько тесное взаимодействие биологического организма и компьютеров, что возможности пользователей вполне обоснованно будут считаться сверхчеловеческими.

Четвертый сценарий: Использование новейших достижений генетики, наноэлектроники, наноинформатики, квантового компьютинга, которые уже сегодня создают средства для прогрессирующего улучшения естественного человеческого интеллекта.

Эволюция планетарного мегасоциума согласно любому из названных выше сценариев неотвратимо ввергает его в состояние сингулярности, т.е. состояние постмодернистского апгрейда всех его измерений. По мере приближения мегасоциума к этому состоянию, он поступательно трансформируется в «социум знания». Его фундаментальная наука, развиваемая с помощью технологий нового века, превращается в индустрию, производящую самое опасное оружие тотального разрушения живой и неживой материи. Таковым оружием апокалипсической силы становятся научные знания о фундаментальных первоосновах живой и неживой материи. В этих условиях проблема социального статуса знания становится одной из самых злободневных.

Новейшее изменение социального статуса знаний

Человек, орудующий все более могущественной хайтек-индустрией, базирующейся на знаниях о фундаментальных первоосновах живой и неживой материи, способен превратить неживую, живую и социальную материю в объект научно-технологической практики. Осуществляя над ней наноинженерийные, молекулярно-биологические, наногеномные, информационно-компьютерные манипуляции, он превращает самого себя в нано-био-инфо-социо-инженера, который не испытывает благоговения перед бытием живой и неживой материей. Для такого инженера человеческое бытие (как и бытие любого иного биологического вида) — это всего лишь «материал», подлежащий технологическим преобразованиям.

Превращение же человеческого бытия в объект технологических манипуляций — событие эпохального масштаба. Порождая грандиозные по своему размаху и трагизму экзистенциальные и мировоззренческие катаклизмы, это событие знаменует собой завершение эпохи естественного «самотека» глобальной эволюции Homo sapiens’a. После него начинается эпоха, в которой научно-технологическая активность человека, все ускоряющаяся гонка в сфере хайтек-индустрии и периодическая смена этико-онтологического отношения человека к своему собственному бытию в мире становятся могущественными факторами антропогенного ускорения глобальной эволюции.

Новейший шквал научно-технологических революций, интегрируя в нерасторжимый симбиоз фундаментальную науку, технику, образование, порождает все более могущественную хайтек-индустрию. Глобализирующаяся практика заботы человека о своем собственном бытии в мире, осуществляемая с помощью такой хайтек-индустрии, предоставляет ему беспрецедентные возможности для научно-технологического творчества на уровне атомарных структур, т.е. на уровне фундаментальных первооснов живой и неживой материи. Благодаря этому возникли столь грандиозныемегапроекты, как упоминавшиеся выше «Геном», «Геном человека», «Нанотех», «Биотех», «Мегапроект искусственного суперинтеллекта» и др.

Самый важный прорыв в развитии практики реализации подобного рода мегапроектов – это квантовый инжиниринг, т.е. практика атомно-молекулярной сборки всевозможныхнанофабрик по производству синтетической материи с наперед указанными свойствами. Один из творцов квантового инжиниринга — нобелевский лауреат Жорес Алферов — ввел в научный обиход весьма дерзкую оппозицию метафор:

«материя, созданная Богом» - «материя,сотворенная человеком».

Метафора «материя, созданная Богом», как нетрудно догадаться, здесь означает все типы вещества, которые возникли в ходе естественной глобальной физико-космической эволюции нашей Вселенной. Вторая метафора указанной оппозиции охватывает все разнообразие типов суррогатной материи, возникших благодаря квантовому инжинирингу.

Сама же оппозиция Алферова в метафорической форме выражает убеждение инициаторов квантового инжиниринга в том, что глобальная физико-космическая эволюция далеко не исчерпала все возможности создания всевозможных типов материи. Квантовый и биомолекулярный инжиниринги позволяют человеку существенно обогатить семейство природных типов материи разнообразными типами суррогатной материи, т.е. такими типами, которые конструируются с помощью достижений нанофизики, нанохимии, нанобиологии.

Понятно, что слово «материя» здесь употребляется не как метафизическая категория, а как фундаментальное понятие естествознания. Здесь оно означает «материал, из которого состоят все живые и неживые материальные структуры». После появления нанотехнологий, производящих «программируемую материю», это слово стало обозначать не только «материю, сотворенную Богом», но и «материю, конструируемую человеком», из которой наноинженеры уже сегодня создают все нано-детали, необходимые для сборки компьютеров молекулярных размеров.

Несмотря на свои ничтожные размеры, такие нанокомпьютеры будут обладать не только гигантской памятью, но и огромной производительностью (превосходящей производительность нынешних Пентиумов). Они способны взять на себя управление молекулярными роботами-сборщиками, осуществляющими поатомную сборку любого вещества, необходимого человечеству. Более того, нанокомпьютерам (и технологиям искусственного интеллекта) будущего станет вполне под силу управление целыми нанофабриками, состоящими из огромного ансамбля таких роботов-сборщиков. Планетарная система подобных нанофабрик, осуществляющих атомно-молекулярную сборку веществ, необходимых человечеству (т.е. пищевых продуктов, медицинских препаратов, конструкционных материалов и т.п.) способна полностью вытеснить нынешнюю индустрию, базирующуюся на традиционных технологиях. И после того, как это произойдет, практика использования базовых технологий ХХІ века кардинально изменит не только отдельные сферы человеческой жизнедеятельности, но и условия планетарного существования человечества, его глобальный обмен энергией, веществом и информацией с окружающим миром, информационно-медийную среду его обитания, планетарный коммуникативный праксис.

Обозревая этот шквал фундаментальных перемен в глобальной эволюции Homo sapiens’a, нетрудно понять, почему социальные аналитики нашего времени оценивают его как нано-технологическую революцию, обогащающую человечество такими продуктами, как:

* Лекарственные препараты и гормоны для сельского хозяйства и медицины, созданные на основе использования достижений генетики.
* Нано-медицинские технологии, отличные от биологических — ядерно-резонансная томография, эхокардиография и т.п.
* Оптоэлектронные приборы, использующие свет (такие, например, как оптические сканеры, лазерные диски, солнечные батареи, светочувствительные полупроводники, лазерные принтеры).
* Компьютеры и телекоммуникации мгновенной связи.
* Интегральные схемы, компьютерные суперчипы, многослойные печатные платы и т.п.

Благодаря научно-технологической революции человек приобретает возможность программировать не только компьютер или, скажем, живое существо, но и суррогатную материю. После этой революции процесс воспроизводства человечества в мире пойдет по совершенно иной эволюционной траектории. Поступательно преобразуя наномир в мир «программируемой материи», которая будет функционировать под управлением и контролем человека, творец и пользователь нанотехнологий приобретет возможность по своему усмотрению прерывать естественноисторическую эволюцию Homo sapiens’a и ставить этот грандиозный процесс в жесткую зависимость от темпов и масштабов гонки в сфере наукоемких технологий. Благодаря этому глобальная эволюция Homo sapiens’a перестанет формироваться естественным «самотеком». Творцам и пользователям трансчеловеческих технологий не обязательно ждать миллионы лет, пока глобальная эволюция Homo sapiens’a естественным «самотеком» породит новые типы неживой материи, новые геномы, новые виды трансгенных живых существ, более совершенные формы человеческой жизни. Такие формы живой материи нано-био-инфо-социо-технологи будут конструировать по своему усмотрению.

Но чем более могущественными становятся сингулярные технологии, тем более рискогенной становится практика технологического преобразования живой и неживой материи человека. Практика подобных преобразований становится опасной даже в тех случаях, когда такие преобразования, осуществляются с целью заботы о человеческом бытии. Все это означает, что по мере приближения мегасоциума к состоянию сингулярности проблема этико-онтологического отношения человека к своему собственному бытию приобретает новый смысл.

«Забота о себе»: вдали и вблизи сингулярности.

По мере приближения планетарного социума к состоянию сингулярности забота человека о грядущей участи своего собственного бытия в мире приобретает различные формы. Являясь этико-онтологическим отношением человека к своему собственному бытию, такая «забота о себе» может проявляться как:

* обеспокоенность человека грядущей участью его генома, телесности, нейро-системы, интеллекта,
* как политика генетической, антропологической, этической самоидентификации человека,
* как практика свободы человека, улучшающего свое онтологическое положение в мире с помощью все более могущественных технологий нового века.

Несмотря на то, что практика свободы, осуществлявшаяся вдали от сингулярности с помощью традиционных технологий, иногда приводила к глобальным негативным изменениям материально-пространственной среды обитания человека, она не оценивалась здесь как доминантный источник экзистенциальных опасностей, рисков угроз. Этико-онтологическое осмысление практики свободы резко изменилось лишь после того, как она стала осуществляться с помощью индустрии таких могущественных технологий, как химические, ядерные, и особенно — наноинженерийные, молекулярно-биологические, геномные, наномедицинские, компьютерно-сетевые, технологии нейро-чипов, виртуальной реальности и искусственного интеллекта.

Главную причину, побуждающую некоторых интеллектуалов XXI века изменить предшествующую стратегию заботы о человеческом бытии, понять нетрудно. Дело в том, что после того, как старая стратегия заботы о человеке, возникшая в эпоху Модерна, стала осуществляться с помощью достижений науки ХХ века, она превратилась в источник неконтролируемого потока все более масштабных угроз человеческому бытию на планете. Действительно, прогресс химии привел к глобальному отравлению почв, атмосферы, мирового океана. Освоение энергии атома привело к нуклеарному заражению среды обитания человека. (Угроза геочернобыля). Биомолекулярная революция порождает угрозу загрязнения биосферы разнообразными типами трансгенных живых существ. Взрывоподобное развитие компьютерных наук, когнитивных наук, информатики и индустрии технологий планетарных компьютерно-медийных сетей породил угрозу информационного тоталитаризма.

Все эти угрозы являются долговременными последствиями старой стратегии заботы человека о своем бытии в мире. И именно стремление увековечить старую стратегию заботы о человеке побуждает апологетов этой стратегии считать главным виновником нарастающего вала экзистенциальных опасений, страхов и тревог не обанкротившуюся стратегию заботы, а научно-технический прогресс.

Осознание того, причина нарастающего вала глобальных опасностей, рисков катастроф, кроется не в самом НТП, а в пороках старой стратегии заботы человека о своем бытии, побудило в среде постмодернистски мыслящих интеллектуалов, заменить старую стратегию заботы о себе новой стратегией, более адекватной вызовам XXI века. Именно в этой среде, появились заявления о том, что философ, который ничего не понимает в современной нанофизике, нанохимии, нанобиологии, наномедицине, наноэлектронике, едва ли способен сказать что-нибудь существенное относительно животрепещущих этических проблем, даже в том случае, если он овладел всей этической традицией от Платона до Шелера. Такое заявление, например, сделал Витторио Хесле.

Продолжение статьи >>