Почему всегда лучше говорить правду?

 

 

Во время учебы в Стэнфордском университете я ходил на семинар под названием «Нравственный анализ». Он в корне изменил мою жизнь. Семинар проводил в форме сократовской беседы невероятно талантливый профессор Рональд Ховард. Обсуждался один-единственный вопрос практической этики: «Ложь — это плохо?» На первый взгляд может показаться, что подобная тема слишком узка для целого учебного курса. Ведь ответ известен: большинство убеждено, что врать нехорошо, однако в некоторых ситуациях люди считают ложь оправданной. Но самым занимательным на семинаре оказалось то, как трудно, оказывается, подобрать примеры добродетельной лжи, которые выдержали бы придирчивую критику профессора Ховарда. Практически при любых обстоятельствах, даже в случаях, когда большинство из нас соврало бы и глазом не моргнув, Ховард предпочитал говорить правду. 

 

Не помню, как я относился ко лжи до того, как стал слушателем курса «Нравственный анализ», но он, как ничто другое, произвел революцию в моем сознании. Я понял, что ложь, даже в мелочах, губительно сказывается на личных отношениях и на доверии. Осознав это, я ощутил огромное облегчение. Не то чтобы до посещения курса Ховарда я был завзятым лгуном, просто после него мне стало ясно: говоря правду, можно было избежать множества неловких ситуаций и переживаний. И я стал замечать, к каким печальным последствиям повсеместно приводит нарушение этого принципа. Редко бывает, что университетские семинары оказывают подобное влияние на жизнь человека, но курс «Нравственный анализ» действительно помог мне стать лучше. 

 

 

Обман может принимать различные формы, но не любой обман считается ложью. Даже самые порядочные люди изо всех сил стараются разграничить впечатление, которое стараются произвести, и реальное положение вещей. Например, с помощью косметики женщина хочет казаться моложе или красивее, чем она есть на самом деле. Однако даже самая честная женщина, вряд не заявит во всеуслышание: «Пожалуйста, имейте в виду, что по утрам мое лицо выглядит вовсе не так хорошо, как вам кажется». Когда мы куда-то опаздываем, то можем пробежать мимо знакомого на другой стороне улицы, притворившись, будто не заметили его. Вежливый телеведущий не станет акцентировать внимание на том, что его гость сморозил жуткую глупость в прямом эфире. На вопрос «Как дела?» большинство из нас отвечает: «Нормально», понимая, что этот вопрос всего лишь приветствие и не предполагает детального разбора таких тем, как карьерные неудачи, семейные проблемы и несварение желудка. Ситуации, когда мы не рассказываем о таких вещах, можно расценивать как разновидность обмана, но все-таки это не совсем ложь. Пусть в эти моменты мы умалчиваем об истинном положении дел, но мы не выдаем и заведомую неправду, не скрываем важных фактов в ущерб окружающим. 

 

Грань между ложью и обманом часто очень тонка. Ведь обманывать можно, даже когда говоришь правду! Например, я мог бы встать на тротуаре возле Белого дома и позвонить по мобильному телефону в штаб-квартиру Facebook: «Добрый день, меня зовут Сэм Харрис. Я звоню из Белого дома. Хотел бы поговорить с Марком Цукербергом». В принципе мои слова были бы правдой, но ведь я произносил бы их с целью ввести в заблуждение. Я бы лгал? Фактически — да. Лгать — значит намеренно вводить в заблуждение людей, которые рассчитывают на честное общение с вами. Следовательно, из списка лжецов мы можем вычеркнуть фокусников, игроков в покер и прочих безвредных обманщиков: ведь в нашем определении лжи имеется в виду общение в психологическом и социальном аспектах. Лжецы обманывают, чтобы у окружающих формировались неверные представления о чем-то. И чем существеннее эти представления, тем значительнее ложь. Иными словами, чем сильнее благополучие человека зависит от правильного понимания мира или от чужого мнения, тем больше ложь, с которой он может встретиться. 

 

Но, как отмечала философ Сиссела Бок, нельзя рассуждать на эту тему, не разграничив сначала понятия «правда» и «правдивость» — потому что человек может быть абсолютно правдивым, но при этом заблуждаться. Говорить правдиво — значит искренне выражать свои убеждения. Однако эта искренность вовсе не гарантирует истинности представлений о мире. Более того, правдивость не подразумевает, что человек должен сообщать полную правду — ведь озвучивание всех фактов по тому или иному вопросу часто только вредит делу. К тому же это не всегда возможно. Разумеется, если говорящий не уверен в истинности своих высказываний, то, как честный человек, он должен предупредить собеседников о своих сомнениях. 

 

Если оставить в стороне упомянутую неоднозначность, ситуация, когда человек говорит то, что считает верным и полезным, принципиально отличается от ситуации, когда он скрывает или искажает свои убеждения. Намерение честной коммуникации — это показатель правдивости. И чтобы отличить его от фальшивки, не требуется научная степень по философии. Люди лгут по многим причинам: чтобы выйти из неловкой ситуации, преувеличить свои заслуги, скрыть проступки. Они дают обещания, которые не намерены выполнять. Замалчивают информацию о дефектах в своих товарах или услугах. Дезинформируют конкурентов ради собственной выгоды. Многие из нас лгут близким и друзьям, потому что щадят их чувства. В зависимости от нашей цели ложь может быть значительной или ничтожной. В одних случаях она требует хитроумных уловок или поддельных документов. В других выражается в форме эвфемизмов или тактичного молчания. Общее у них вот что: ложь возникает, когда человек верит в одно, а говорит совершенно другое. 

 

Всем нам доводилось находиться по обе стороны пропасти, которая отделяет собственные убеждения от того, в чем вы хотите убедить других. С точки зрения лжеца и жертвы лжи, ширина этой пропасти очень разная. Лжецу часто кажется, что если его не уличили во лжи, то, значит, он никому не причинил вреда. Однако с ним вряд ли согласятся те, кому он солгал. Попробуйте оценить свою бесчестность с точки зрения обманутых вами людей, и сразу станет понятно: если бы вы поменялись с ними ролями, то чувствовали бы себя преданными. Как-то раз моя знакомая Сита путешествовала вместе с маленьким сыном. В одном городе она решила навестить свою подругу. С пустыми руками идти в гости было неудобно, но и времени на хождение по магазинам в поисках подарка у Ситы уже не оставалось. Но когда мать и сын собирали вещи, выписываясь из гостиницы, Сита вспомнила, что в ванной лежат невероятно красивые туалетно-косметические принадлежности. Она сложила в подарочный пакет мыло, шампунь и лосьоны для тела, перевязала ленточкой, которую взяла у администратора, и двинулась с сыном в гости. Получив от Ситы подарок, подруга пришла в восторг: «Где ты это раздобыла?» 

 

Вопрос застал Ситу врасплох. В глубине души она осознавала, что ее поступок не слишком красив, и попыталась выкрутиться с помощью лжи: «Только что купила в сувенирном магазине гостиницы». Но простодушный сын тут же поправил ее: «Нет, мамочка, ты взяла их в ванной!» Представьте лица обеих женщин, замерших от смущения. Да, затем они обменялись улыбками извинения и прощения. Да, эта ложь может показаться пустячной — так оно, в сущности, и есть. Но какой бы маленькой ни была эта неправда, она точно не укрепила доверия между подругами. Забавная или нет, но эта история выставила Ситу в невыгодном свете перед подругой: та поняла, что Сита солжет, если сочтет это нужным. 

 

В жизни мы то и дело сталкиваемся с заманчивой возможностью обмануть других. И каждый случай обмана заставляет нас свернуть с прямого этического пути. Среди нас мало воров или убийц, но всем нам неоднократно случалось лгать. И многие из нас не ложатся спать, не выдав пару порций лжи в течение дня. Как это характеризует нас и жизнь, которую мы строим с другими людьми? 

 

 

Как минимум одно исследование доказало, что 10% общения между супругами строится на лжи. В ходе еще одного исследования выяснилось: в 38% случаях разговоры между студентами колледжа содержат ложь. Обман — повсюду, причем сами лжецы называют отношения, выстроенные на обмане, менее приятными, нежели честное и правдивое общение. И в этом нет ничего удивительного: ведь доверие пробуждает самые позитивные чувства, а обман порождает подозрение и недоверие. Согласно исследованиям, люди ассоциируют все формы лжи с неполноценными отношениями — даже если речь идет о так называемой «белой лжи», призванной щадить чужие чувства. 

 

Как только человек решает говорить одну только правду, он сразу обнаруживает, что людей, разделяющих такую позицию, практически не встретишь: их очень мало. Честные люди — отрада для души: они говорят только то, что думают. Они не скажут вам в лицо одно, а за глаза — другое. Они откровенно сообщат, в чем ваша ошибка, когда вы сваляете дурака, — и именно поэтому их похвалу никогда не примешь за банальную лесть. Честность — это дар, которым можно поделиться с другими. Это источник силы и гениальной простоты. Если мы попытаемся говорить правду вне зависимости от обстоятельств, нам не нужно будет готовиться ни к одному разговору. Если в прошлом мы никому не лгали, то в настоящем и будущем нам не надо будет следить за своими словами, чтобы не «путаться в показаниях». В любой момент мы просто можем быть самими собой. Взяв за правило быть честными со всеми, мы избавляем себя от многочисленных масштабных проблем, и все это ценой всего лишь маленького неудобства: говорить только правду. Не стоит, однако, усугублять это неудобство: совсем необязательно, чтобы собеседники слышали от вас в свой адрес одну лишь горькую правду, то есть только нелицеприятные вещи и оскорбления. Ведь вы просто хотите поделиться с ними информацией, которая, на ваш взгляд, должна быть им интересна. 

 

Но чтобы научиться комфортно жить с такой позицией, потребуется некоторая тренировка. Придется изменить планы, отказаться от приглашений, которые вам неинтересны, вести переговоры по контрактам, обсуждать чужую работу — и все это будучи честным перед самим собой в отношении того, что вы думаете и чувствуете. Для этого придется хорошенько проанализировать собственную жизнь — ведь чтобы не лгать, нужно понимать, что является правдой в данный конкретный момент. Придется покопаться в себе: что вы за человек? Насколько придирчивым и мелочным вы стали со своей правдивостью? Может быть, вы обнаружите, что некоторые из людей, которых вы называли своими друзьями, таковыми не являются: ведь вы постоянно лгали, чтобы избегать общения с ними, или не высказывали своего истинного мнения, опасаясь конфликта. И ради чего вы должны делать это дальше? Возможно, вы осознаете, что если станете честным, то отношения с некоторыми людьми сохранить не получится. Все мы связаны узами, которые приходится поддерживать, нравится нам это или нет: семья, родственники мужа или жены, коллеги, работодатели и т.д. И тактичность часто позволяет сглаживать конфликты. Придержать язык или перевести разговор на относительно безопасные темы — это совсем не ложь (к тому же вам не придется отрицать правду в будущем). 

 

Честность помогает выявить любые сбои в вашей жизни. Вы связаны отношениями с агрессивным человеком? В таком случае, если вы прямо будете отвечать окружающим на вопрос «Откуда у тебя синяки?», это заставит вас быстро разобраться со сложившейся ситуацией. У вас проблемы с наркотиками или алкоголем? Ложь питает и укрепляет любую зависимость. Если мы перестанем лгать о том, что у нас все в порядке, то нам уже не удастся губить свою жизнь втайне от окружающих. Говоря правду, мы раскрываем те стороны нашей личности, которые хотели бы улучшить, но не смогли. Помню, как в выпускном классе средней школы мне поручили выступить с прощальной речью. Я отказался, сославшись на то, что такой чести должен быть удостоен выпускник, проучившийся в школе дольше меня. Но я солгал. Правда была в том, что я до смерти боялся публичных выступлений и всеми способами старался уклониться от них. Тогда я был не готов признать этот факт, а моя ложь позволяла не признавать его еще многие годы. Но если бы я тогда сказал директору школы правду, возможно, он переубедил бы меня и я потом не упустил бы каких-то важных вещей в жизни из-за своей робости. 

 

 

Этические прегрешения, как правило, подразделяются на две категории: дурные поступки, которые мы совершили (действие), и хорошие поступки, которые мы не совершили (бездействие). Первые мы обычно осуждаем куда суровей, чем вторые. По какой причине мы поступаем так — неизвестно, но разгадка определенно связана со значимостью, которую мы придаем человеческой энергии и намерению. Любое действие требует энергии, и самые нравственные поступки делаются с сознательным намерением. А невозможность что-либо совершить может объясняться обычным стечением обстоятельств, требующих энергии на исправление. Разница очень важна. Одно дело залезть в кассу и украсть 100 долларов и совсем другое — не вернуть 100 долларов, полученных по ошибке. Мы считаем оба деяния достойными порицания, но только первое предполагает намеренные усилия. Нет нужды говорить, что, обойдись возврат 100 долларов дороже, чем эти самые 100 долларов, мало кто из нас стал бы упрекать того, кто решил оставить деньги себе. 

 

Точно так же дело обстоит и с ложью. Лгать о возрасте, семейном положении или карьере — это одно, а не исправить ложное впечатление — совсем другое. Меня, например, иногда называют не «нейробиологом», а «неврологом», коим я не являюсь. У неврологов медицинские образование, и специализируются они на нарушениях мозга и расстройствах нервной системы. Нейробиологи получают степень доктора наук и занимаются научными исследованиями. Я не доктор медицины, не имею опыта клинической работы и никогда не претендовал на звание невролога. Но при этом я не считаю своей этической обязанностью каждый раз исправлять путаницу в терминологии. (Поиск в Google по словам «Сэм Харрис» и «невролог» доказывает, что на это потребовалось бы слишком много сил.) Если же убежденность в том, что я невролог, кому-нибудь когда-нибудь навредит или поспособствует моей выгоде и на меня падет вина за недомолвку, то тогда с этической точки зрения для меня будет важно прояснить данный вопрос. Тем не менее мало кто сочтет равнозначными мои ложные притязания на звание невролога и то, что я не опровергаю ошибочных представлений о себе. 

 

При обсуждении феномена лжи я в большинстве случаев буду акцентировать внимание на откровенном обмане: то есть лжи в чистом виде, имеющей далеко идущие последствия. Однако многое из того, что я буду говорить, имеет отношение к «замалчивающей» лжи и обману в общем. Также я остановлюсь на так называемой «белой лжи», «лжи во благо», с помощью которой мы обычно пытаемся пощадить чувства окружающих. Именно такая ложь привлекает нас больше всего, и именно к ней прибегают добродетельные люди, убеждая себя в том, что все равно остаются хорошими. 

 

 

Вам когда-нибудь вручали ужасные подарки? Мне доводилось их получать. Вот я разворачиваю нарядную обертку в радостном предвкушении. Наконец подарок от подруги у меня в руках. Дальше между нами мог произойти вот такой диалог: 

 

— Ооо… 

— Нравится? 

— Очень здорово. Где купила? 

— В Бангкоке. Тебе нравится? 

— Когда ты успела побывать в Бангкоке? 

— На Рождество. Тебе нравится? 

— Да… Конечно. А где еще ты была в Таиланде? 

 

Если бы этот разговор состоялся между нами на самом деле, к этому моменту я бы уже покрылся холодным потом: согласитесь, ситуация щекотливая. Вообще- то я научился быть честным, даже когда меня застигают врасплох. Не всегда мне удается преподнести правду в том виде, в каком хотелось бы собеседнику. Но одно из преимуществ честности — возможность постоянного совершенствования: если ляпнуть сгоряча какую-нибудь глупость, то всегда можно это поправить. Я предпочитаю прослыть бестактным и даже грубым, но не лжецом. Поэтому на самом деле у нас с подругой произошел вот такой разговор: 

 

— Ооо… Это нужно надевать или вешать на стену? 

— Это нужно носить. Она очень теплая. Тебе нравится? 

— Знаешь, я очень тронут, что ты позаботилась обо мне, но я не смогу это носить. У меня другой стиль, нечто среднее между скучным и очень скучным. 

 

Такой ответ устраивает меня гораздо больше. Возможно, без некоторой эвфемистичности тут не обошлось, но в общем и целом против правды я не погрешил. Я честно дал понять подруге, что при следующей встрече она вряд ли увидит меня облаченным в ее подарок. Я также предоставил ей возможность оставить эту вещь себе или осчастливить ею кого-нибудь из тех друзей, кому она действительно понравится. Наверное, некоторые читатели уже начали подозревать, что я предлагаю им вернуться к несоциализированности, свойственной маленьким детям. Ведь дети не подозревают о белой лжи лет примерно до четырех. А потом к ним приходит доставшееся дорогой ценой понимание ментального состояния других людей. 

 

Но у нас нет оснований полагать, будто навыки социального общения, формирующиеся у таких приматов, как люди, в 11 лет, в будущем гарантируют прекрасные отношения с себе подобными. Более того, существует множество доказательств того, что мы должны «перерасти» ложь, чтобы затем выстроить вокруг себя гармоничный мир. Чем плоха белая ложь? Во-первых, как ни крути, это все-таки обман. И он влечет за собой все проблемы, вызванные нашей неискренностью. Откровенность, честность, открытость, взаимопонимание — эти и другие источники нравственного богатства осушаются в тот самый момент, когда мы намеренно искажаем свои убеждения. И не важно, поймали нас при этом на лжи или нет. 

 

И хотя мы утешаемся тем, что в определенных случаях лжем из сострадания к окружающим, распознать вред, который мы наносим другим, крайне сложно. Своей ложью мы заставляем людей сомневаться в реальности. И неведение, которое формируется у них из-за этого, часто заводит их в очень опасные ситуации, предвидеть которые мы не в силах. Люди действуют, руководствуясь нашими фальшивыми заверениями, или безуспешно пытаются избавиться от проблем, которые были бы решены в два счета, будь у них достоверная информация. Нередко ложь есть не что иное, как посягательство на свободу дорогих нам людей. Показательный пример: «Это платье меня полнит?» По мнению большинства людей, правильным ответом на этот вопрос будет: «Нет». По сути, многие вообще не расценивают такую фразу как вопрос. Считается, что, спрашивая об этом, женщина как бы просит: «Скажи, что я хорошо выгляжу». А если такой вопрос задает жена или подруга, то эти слова можно даже понимать как «Скажи, что любишь меня». Если вы искренне полагаете, что в данном случае дело обстоит именно так: то есть озвученный вопрос лишь прикрытие, а главный смысл сокрыт в подтексте, — что ж, пусть будет так. Честная реакция на подтекст ложью не является. 

 

Я назвал этот пример показательным не просто так: он наглядно демонстрирует, чем так привлекательна белая ложь. Действительно, почему бы не приободрить женщину с помощью невинной лжи и не придать ей тем самым уверенности в себе? Но если человек не заведет привычку говорить правду в подобных ситуациях, то вскоре окажется, что исключений в его «правиле» честности слишком много. И он вдруг обнаружит, что легко и непринужденно поступает, как и большинство людей: скрывает правду или даже откровенно лжет, мало задумываясь об этом. Так что цена белой лжи слишком высока. 

 

…Дело было в начале лета: в один из чудесных теплых дней мы с приятелем и нашими женами сидели у бассейна. И тут приятель спросил, не считаю ли я его толстым. Наверное, он хотел, чтобы его успокоили и подбодрили. Но я предпочел дать ответ на конкретный вопрос, не полагаясь на талант телепатии, поэтому сказал без всяких экивоков: «Жирным тебя, конечно, не назовешь, но будь я на твоем месте, постарался бы сбросить килограммов десять». Никто из нас не знал, что этот человек был готов сесть на диету, пока я не отказался от возможности солгать, как классно он выглядит в купальном костюме. Но вернемся к вопросу о том, не полнит ли платье. В чем заключается правда? Может быть, женщина действительно выглядит толстой в этом платье, но виновата не ее фигура, а крой, который ее полнит. Сказав правду, вы убедите ее подобрать более подходящий фасон, скрывающий недостатки и подчеркивающий достоинства. 

 

Но давайте представим ситуацию, в которой сказать правду куда сложнее: женщина кажется в этом, да и в любом другом платье толстой, потому что она толстая. Она, скажем, тридцатипятилетняя одинокая женщина, отчаянно мечтающая выйти замуж и обзавестись семьей. А вы считаете, что большинство мужчин не горят желанием встречаться с ней из-за ее веса. Даже если оставить в стороне вопрос с браком, вы точно знаете, что она будет счастливее, здоровее и увереннее в себе, если приведет себя в форму. Белая ложь есть не что иное, как отрицание существующей действительности. Это все равно что лишить судно навигации в разгар шторма. Даже в такой деликатной ситуации ложь свидетельствует о том, что друг вы неважный. Ведь успокаивая подругу в отношении внешности, вы оказываете ей медвежью услугу, мешая получать от жизни желаемое. 

 

Очень часто фальшивое ободрение может дорого обойтись другому человеку. Представьте, что у вас есть друг, который давно и безуспешно пытается реализовать себя на актерском поприще. Да, многие известные актеры переживали трудности в начале пути, но в случае вашего друга причина очевидна: у него совершенно нет таланта. Так считают все его приятели, родственники и даже родители, но не могут набраться храбрости, чтобы сообщить это. Что же сказать другу, когда он в очередной раз начинает жаловаться на то, что все его притесняют как актера? Фальшивая поддержка сродни краже: она отнимает у человека время, силы и мотивацию — а ведь всему этому ваш друг мог бы найти более достойное применение. 

 

Наши оценки окружающих не могут быть всегда и во всем верны. Поэтому, как честные люди, мы должны предупреждать собеседников, если хоть немного сомневаемся в правоте своего суждения. Но пребывая в убежденности, что друг пошел в жизни по неверному пути, вы не можете позволить себе просто улыбнуться и помахать ему рукой на прощание. В отличие от правды как таковой озвучить основополагающую правду обычно не составляет труда — и это нужно делать, чтобы укреплять дружбу. В приведенных выше примерах главная правда состоит в том, что вы любите своих друзей и желаете им счастья, а они благодаря тому, что вы не солжете, могут изменить свою жизнь и добиться успеха. Но если вы лжете, то не только отказываете им в помощи, но и лишаете полезной информации, обрекая на разочарования в будущем. Однако порой искушение солгать в подобных ситуациях затмевает собой все остальное. 

 

Решаясь солгать на благо других, мы берем на себя ответственность решать за них, что им следует знать о собственной жизни — внешнем виде, репутации или перспективах. Это чрезвычайно смелая позиция, она требует серьезного обоснования. Ведь решать за человека, что он должен знать о себе (если только он не находится на грани самоубийства или в другой критической ситуации), — это очевидное проявление самонадеянности. Можно ли выказать большее неуважение к близким людям? 

 

Собирая материал для этой книги, я попросил друзей и читателей привести примеры лжи, которая заметно отразилась на их жизни. Вот несколько таких историй. В них я изменил все имена, чтобы защитить как невиновных, так и виноватых. Многие рассказывали о том, как скрывали от членов семьи медицинские диагнозы. Вот один из таких случаев. «У моей матери обнаружили рассеянный склероз, когда ей не было и сорока лет. Врач посчитал, что лучшее солгать ей, и сообщил о диагнозе только отцу. Тот, в свою очередь, тоже решил утаить от нее правду, поскольку не хотел расстраивать ни жену, ни троих детей. Как-то раз мама отправилась в библиотеку, поискала в литературе описание своих симптомов и сама диагностировала у себя заболевание. Она решила ничего не говорить отцу и детям, чтобы не расстраивать их. Через год, когда она явилась на ежегодное обследование, врач сообщил ей о склерозе. Тогда мама сказала, что уже все давно знает, но скрывала правду от домочадцев. Тут и отец признался, что о диагнозе ему известно, но он также предпочел молчать. То есть они целый год хранили этот секрет и лишали друг друга поддержки, которая была им так нужна. Мой брат узнал о болезни мамы случайно, примерно через год после того, как ей удалили злокачественную опухоль груди. После операции хирург обмолвился в разговоре с семьей: “Это никак не скажется на рассеянном склерозе”. Брат удивился: “Какой еще склероз?” Думаю, прошло еще несколько лет, прежде чем эту печальную новость сообщили мне и сестре… Но вместо благодарности за то, что меня постарались оградить от переживаний, я испытывала грусть. Ведь в такой трудный период мы в семье не сплотились, чтобы все вместе бороться против маминой болезни и поддерживать друг друга. 

 

Моя мама так и не рассказала о болезни своей матери. Следовательно, и мы не могли поделиться ни с другими родственниками, ни с друзьями, опасаясь, что бабушка случайно узнает мамину тайну. Мама не хотела, чтобы бабушка страдала, но из-за этого лишила себя возможности сблизиться с ней». В свое время подобные случаи медицинского обмана были вполне обычным делом. Я знаю по меньшей мере об одном таком случае в моей собственной семье. Моя бабушка умерла от рака, когда ее дочери, моей маме, было шестнадцать. Бабушка почти год страдала от метастатической меланомы, а врач убеждал ее в том, что у нее артрит. Мой дед знал о ее настоящем диагнозе, но предпочитал участвовать в обмане. 

 

Когда состояние бабушки ухудшилось и ее положили в больницу, она призналась медсестре, что знает о скорой смерти. При этом бабушка пребывала в уверенности, будто ей удалось сохранить это в тайне от семьи, в том числе и от собственного мужа. Моя мама и ее младший брат вообще оставались в неведении. По воспоминаниям моей мамы, бабушка легла в больницу «подлечить артрит» и уже не вернулась оттуда. Подумайте о том, сколько упустили герои этих историй из-за белой лжи! Люди не смогли проявить к умирающему человеку любовь и сострадание, попросить и даровать прощение, обрести взаимопонимание. Когда мы делаем вид, что не знаем правды, мы притворяемся, будто она не побуждает нас к действиям. В результате мы делаем выбор, которого иначе не сделали бы. Неужели моему деду действительно нечего было сказать умирающей жене? 

Неужели ей самой нечего было сказать двум детям, чтобы помочь им подготовиться к жизни без нее? Такое молчание несет с собой страшные потери. Люди лишены возможности поделиться мудростью, дать обещания, попросить прощения. Ведь мы больше никогда не сможем сказать что-нибудь важное тем, кого любим. Кто хочет покидать этот мир в таком чудовищном одиночестве? Наверное, и такие найдутся. Но почему кто-то берет на себя право решать это за другого? 

 

 

Недавно Джессика стала свидетельницей того, как ее подруга Люси прибегла к лжи во благо в отношении их общей знакомой. С ней у Люси была назначена деловая встреча, но идти ей не хотелось. А Джессика случайно услышала голосовое сообщение, которое Люси оставила на автоответчике этой знакомой: она просила перенести встречу. Объяснение Люси было совершенно надуманным, что-то связанное с болезнью ребенка, но она врала так легко и убедительно, что у Джессики закрались сомнения: может, раньше подруга обманывала и ее? Теперь, когда Люси отменяет какую-нибудь встречу, Джессика подозревает с ее стороны ложь. 

 

Самое страшное — когда доверие подтачивается постепенно, капля за каплей. Тогда восстановить его практически невозможно. У Люси нет причин считать, что Джессика на нее обижается, поскольку та и не обижается. Она попросту перестала доверять подруге как раньше. Разумеется, если бы проблема или отношения между подругами были глубже, вероятно, Джессика поговорила бы об этом с Люси. Но, как это обычно бывает, она решила, что взрослому человеку нет смысла делать замечание об этичности его поведения. И что мы имеем в сухом остатке? Одно-единственное голосовое сообщение, оставленное для третьей стороны, испортило дружбу. 

 

Мы уже видели, как опасно находиться рядом с детьми: они в любой момент могут разоблачить нашу ложь. Приведу еще один пример для тех, кто в этом сомневается. Мой приятель Дэниэл узнал от жены, что к ним в гости на неделю собирается знакомая супружеская пара. Дэниэл воспротивился. Неделя казалась ему целой вечностью, к тому же он недолюбливал этих людей. В результате между ним и женой разгорелся короткий спор, свидетельницей которого стала их маленькая дочь. 

 

В конце концов Дэниэл сдался, и вскоре гости стояли на пороге, окруженные несметным количеством багажа. Они долго благодарили хозяина дома за гостеприимство и за то, что он с комфортом разместил их. 

 

— Не глупите, мы рады вас видеть, — отмахнулся Дэниэл, стоя возле дочери. 

— Нам приятно принимать вас. 

— Но, папочка, ты же сказал, что не хочешь их видеть. 

— Я такого не говорил. 

— Нет, сказал. Помнишь? 

— Нет-нет, это была другая ситуация. 

 

Дэниэл понял, что больше не может смотреть в глаза гостям, и не придумал ничего лучше, как увести дочь подальше со словами: «Пойдем поищем твою разукрашку». 

 

История получилась забавная, но только не для ее участников. И какой урок вынесут из нее наши дети? Неужели мы хотим подавать им такой пример? Лицемерие, если оно разоблачено, остается в памяти надолго. Мы, понятное дело, можем извиниться и дать себе слово в будущем быть более прямолинейными. Нонам не удастся стереть плохое впечатление, произведенное на других людей. Опять-таки в подобных ситуациях нельзя забывать про тактичность. Если бы Дэниэл в ответ на благодарность знакомых сказал: «Для этого и нужны гостевые комнаты… Как прошла поездка?» — то проявил бы дипломатичность и не исказил бы столь явно собственных чувств в присутствии дочери. Вести подобные разговоры, конечно, неловко. Однако есть возможность избежать позорных ситуаций и — следовать заповеди: «Не лги». 

 

 

В моей жизни не раз случалось, что я тратил месяцы, а то и годы на проекты, у которых попросту не было будущего. Не в последнюю очередь я впустую тратил колоссальные усилия, потому что не слышал честных отзывов о своей работе. Бывало и так: благодаря своевременной откровенной критике я быстро менял курс и вовремя избегал напряженной и ненужной работы. Разница между двумя этими ситуациями огромна. Да, порой бывает неприятно услышать, что мы напрасно потратили время или что качество нашей работы совсем не такое, каким нам казалось. Но обоснованная критика помогает нам отыскать свое место в мире. 

 

И все же как часто мы поддаемся соблазну ободрять всех вокруг неискренней похвалой! Ведь мы обращаемся с этими людьми словно с детьми. А каково им будет потом общаться с теми, кто станет «по-взрослому» оценивать их работу? Я вовсе не утверждаю, что надо из кожи вон лезть, критикуя всех направо и налево. Но если друзья просят вас честно высказать свое мнение, вы окажете им медвежью услугу, притворяясь, что не замечаете недостатков в их работе, в особенности если эти недостатки заметны посторонним людям. Своей дружеской критикой вы сможете уберечь друзей от разочарования и смущения, а это доброе дело. И если вы завоюете репутацию честного человека, то ваша похвала и одобрение будут цениться на вес золота. 

 

У меня есть приятель, очень успешный писатель. В начале своей творческой карьеры он написал сценарий, который я счел ужасным, о чем не преминул ему сообщить. Решиться на эту критику мне было нелегко, ведь приятель работал над сценарием почти год. Но такова была правда (какой я ее видел). Теперь, когда я хвалю его работы, он знает, что они мне действительно нравятся. И он понимает — я в достаточной степени уважаю его талант, чтобы заявить: «Твой последний роман мне не по душе». Уверен, в его жизни есть люди, мнению которых он доверяет гораздо меньше. Я не хочу принадлежать к их числу. 

 

 

Приверженность честности вовсе не обязывает вас раскрывать личную информацию, которую вы предпочли бы сохранить в тайне. Если кто-то поинтересуется размером суммы на вашем банковском счете, то у вас нет этических обязательств делиться этими сведениями. Правда в данном случае будет звучать так: «Я бы предпочел об этом умолчать». Таким образом, между честностью и секретами конфликта нет. Следует, однако, отметить, что многие секреты — особенно те, что доверяют нам другие люди, — вынуждают нас выбирать между ложью и раскрытием конфиденциальной информации. Согласиться хранить секрет — значит взвалить на себя нелегкое бремя. Как минимум нужно постоянно помнить, о чем нельзя говорить. Это может оказаться нелегким делом и повлечь за собой неуклюжие попытки выкрутиться. Если вы врач, адвокат, психолог или представитель другой профессии, связанной с конфиденциальными сведениями, но при этом не обязаны хранить чужие тайны, то их лучше вообще избегать. 

 

До Стефани докатились слухи, что Дерек, муж ее давнишней приятельницы Джины, завел роман на стороне. Стефани не была настолько близка с Джиной, чтобы заговорить об этом напрямую. Но когда она обсудила этот вопрос в кругу их общих знакомых, выяснилось, что практически все знали об измене Дерека — кроме самой Джины. Дерек особо не таился. Он был кинопродюсером и в любовницы выбрал начинающую актрису. Однажды, отправившись с женой и детьми в отпуск, он забронировал этой женщине соседний номер в гостинице, а позднее взял ее на работу своей помощницей. Она стала сопровождать его в деловых поездках и посещать мероприятия, на которых присутствовала и Джина. Стефани хотела хоть чем-то помочь приятельнице. Но что в такой ситуации было правильным? Человек, рассказавший ей о романе Дерека, взял с нее клятву хранить все в тайне. Но Стефани знала женщин, которые по-настоящему дружили с Джиной, и удивлялась: почему эти подруги ничего не делают? 

 

За это время Стефани несколько раз встречалась с Джиной — у них была традиция иногда обедать вместе, — но ей было тягостно в компании приятельницы. Джина рассказывала об окончании ремонта в новом доме и о планах на отпуск, а Стефани казалось, что, храня молчание, она словно тянет эту женщину ко дну. Обычный разговор превращался в тяжкое испытание, требующее недюжинного актерского мастерства, ведь Стефани приходилось делать вид, будто ничего не случилось. Возможно, Джина была в курсе измены мужа, но держалась как ни в чем не бывало. Возможно, она оказалась жертвой подлого поведения супруга и сговора окружающих, но в любом случае притворство Стефани превратилось в самую настоящую ложь. В результате приятельницы отдалились друг от друга и многие годы не общались. 

 

Стефани слышала, что несколько человек, которые знали о любовных похождениях Дерека, разорвали с ним отношения, но при этом они тоже держали Джину в неведении (или позволяли ей пребывать в нем). Стефани с ужасом думала о том, каково это — жить с таким колоссальным бременем лжи и сплетен, окруженной друзьями, ни один из которых не решается сказать правду. Так Дерек одержал решающую победу: люди, которые не хотели знаться с ним из-за его бессовестного поведения, тем не менее участвовали в его обмане. И отдалились от Джины. 

 

 

Кант полагал, что лгать неэтично в любых обстоятельствах, даже при попытке предотвратить убийство невинного человека. Как и в случае со многими философскими взглядами Канта, его позиция относительно лжи не столько обсуждалась, сколько считалась аксиомой, подобно религиозной заповеди. И хотя правило «Никогда не лги» однозначно призывает к добродетели, на практике оно может обернуться совершенно неадекватным поведением. Абсолютный запрет на ложь целесообразен с точки зрения разве что убежденного пацифиста. Если вы считаете возможным убить или ранить человека при самозащите или при защите другого, нет смысла отказываться от лжи в аналогичных обстоятельствах. 

 

По-моему, к аргументации Канта по данному вопросу нельзя относиться серьезно, но это вовсе не означает, что ложь можно легко оправдать. Даже как средство предотвращения насилия ложь часто мешает честному и открытому общению, которое могло бы принести более ощутимые результаты или повлечь за собой важные моральные перемены. В ситуациях, когда мы не видим иного выхода, кроме лжи, мы, как правило, оправдываем себя так: человек, которого мы обманываем, опасен и правда нам не поможет. Иными словами, мы убеждены в полнейшей невозможности установить с ним искренние отношения. Большинство из нас крайне редко оказывается в подобных обстоятельствах. И даже если такое происходит, ложь кажется самым легким (и далеким от этичности) вариантом. 

 

Давайте в качестве показательного примера рассмотрим такую гипотетическую ситуацию: убийца ищет мальчика, которого вы укрываете в своем доме. Злодей стоит у двери и спрашивает, не доводилось ли вам видеть намеченную им жертву. Ваше желание солгать в этой ситуации более чем понятно, но ложь может повлечь за собой нежелательные последствия. Если вы скажете, что видели, как мальчик перелез через забор и убежал по улице, убийца уйдет, но при этом может напасть на какого-то другого ребенка. В такой драматический момент ложь могла быть единственной надеждой на защиту невинной жизни. Но это вовсе не означает, что кто-то другой, более отважный или сообразительный, не сумел бы выкрутиться с помощью правды. 

 

В подобных ситуациях правда не должна сводиться к согласию. Она может выглядеть и так: «Я бы не сказал, даже если бы знал. А сделаешь еще хоть шаг, пущу тебе пулю в лоб». Если ложь видится вам единственным вариантом, если вы боитесь, а ваши физические возможности ограничены, то это повод, чтобы переложить борьбу со злом на других. Допустим, ваши соседи могли бы взять эту ответственность на себя вместо вас. Кому-то рано или поздно пришлось бы взять ее на себя. Если никто этого не сделает, сказать убийце правду придется полиции, и тогда на снисхождение ему рассчитывать не стоит. Намного чаще мы оказываемся в ситуациях, где честность, несмотря на соблазн солгать, помогает находить контакт с людьми, которые в противном случае стали бы нашими врагами. В качестве примера перескажу вам мой диалог с американским таможенником в момент, когда я возвращался домой из своей первой поездки по Азии. 

 

Дело происходило в 1987 году, но с тем же успехом могло происходить в «лето любви» (так называют лето 1967 года, когда движение хиппи набрало силу): мне было двадцать, я носил волосы до плеч, а одет был как индийский рикша. Все это было веской причиной для того, чтобы таможенники решили как можно тщательнее обследовать мой багаж на предмет наркотиков. К счастью, скрывать мне было нечего. 

— Откуда вы прибыли? — спросил офицер, скептически оглядывая мой <рюкзак. 

— Индия, Непал, Таиланд, — ответил я. 

— Вы принимали какие-нибудь наркотики, находясь там? 

Так уж вышло, что я действительно их принимал. Конечно же, мне очень захотелось соврать: зачем признаваться сотруднику таможни в употреблении наркотиков? Но у меня не было ни одной реальной причины скрывать правду, кроме опасения, что мой багаж (и, возможно, мою персону) начнут проверять еще тщательнее. 

— Да, — ответил я. 

Таможенник перестал осматривать мои вещи и пристально взглянул на меня. 

— Что вы употребляли? 

— Несколько раз курил марихуану. И попробовал опиум в Индии. 

— Опиум? 

— Верно. 

— Опиум или героин? 

— Опиум. 

— Опиум сейчас не в моде. 

— Я знаю. Я вообще попробовал его впервые в жизни. 

— Вы везете с собой какие-нибудь наркотики? 

— Нет. 

Таможенник еще раз посмотрел на меня — на этот раз с опаской — и продолжил копаться в моей сумке. Учитывая характер нашего диалога, я настроился на длительное ожидание. И поэтому был спокоен как удав, что пришлось весьма кстати, поскольку таможенник изучал мои вещи так, словно каждая из них — зубная щетка, книга, фонарик, моток нейлонового шнура — могла раскрыть ему величайшие тайны Вселенной. 

— И на что похож опиум? — неожиданно спросил он. 

Я принялся рассказывать и за последующие десять минут поведал офицеру все, что знал об употреблении изменяющих сознание веществ. Наконец он закончил досмотр и закрыл мою сумку. По завершении нашего общения очевидным было одно: удовольствие получили мы оба. Этот инцидент раскрыл идеалистическую сторону моей натуры. Не думаю, что сегодня у меня мог бы состояться подобный разговор. Лгать бы я, разумеется, не стал, но и не старался бы открывать столь непривычный для меня канал коммуникации. Тем не менее я до сих пор считаю, что готовность говорить откровенно — особенно о фактах, которые все обычно стараются скрыть, — часто ложится в основу продуктивного общения с людьми. Разумеется, вези я тогда с собой наркотики, ситуация сложилась бы иначе. Хуже всего в нарушении закона то, что преступление вынуждает вас вступать в конфликт с огромным количеством людей. В несправедливых законах много плохого, но есть одно действительно пагубное последствие: они подбивают мирных и честных в общем-то людей лгать для того, чтобы избежать наказания за этически безупречное поведение. 

 

 

Лжецы сталкиваются с одной серьезной проблемой — необходимостью постоянно помнить о своей лжи. Держать в уме, когда, кому и как ты солгал, — тяжелая работа. Одним она удается лучше, другим хуже. Психопаты безо всякого видимого напряжения выдерживают бремя «мысленного учета». Это неудивительно: на то они и психопаты. Они не задумываются о чувствах окружающих и с легкостью рвут отношения, если считают это необходимым. Некоторые люди — настоящие эгоцентричные монстры. Но обычные люди расплачиваются за ложь своим душевным комфортом. Одна ложь порождает другую. В отличие от констатации факта, не требующей никаких дополнительных усилий с нашей стороны, ложь необходимо непрерывно оберегать от столкновения с реальностью. Но если вы всегда говорите правду, вам не о чем беспокоиться, не надо запоминать, кому и что вы сообщали: вашей памятью становится как бы весь мир. И если вдруг у кого-то возникают вопросы, то вы легко найдете нужные ответы и подтверждения. Вы даже можете пересмотреть и изменить свои взгляды на жизнь и открыто обсудить свои сомнения и мысли с окружающими. Приверженность правде изначально избавлена от ошибок. 

 

А лжецу приходится помнить, что и кому он говорил, приходится следить, чтобы его вымыслы не расходились с действительностью в будущем. Лжец вынужден взвешивать каждое слово, проверяя, не разрушит ли он свою тщательно созданную легенду. Его напряжение растет независимо от того, раскрывается обман или нет. Это требует колоссальных усилий, а ведь если бы изначально соблюдался принцип искреннего общения, все было бы гораздо проще. 

 

Если лгать вы будете много, то в конечном счете вам попросту не хватит сил, чтобы держать окружающих в неведении. Возможно, вам удастся избежать прямых обвинений в бесчестности, но многие люди придут к выводу, что по какой-то причине просто не могут вам доверять. Для них вы будете человеком,который все время игнорирует факты, а лжецы, собственно говоря, так и поступают. Многим из нас наверняка доводилось общаться с такими людьми. Никто не уличает их в откровенной лжи, окружающие воспринимают их как «фантазеров» и начинают потихоньку отдаляться от них. А «фантазеры», скорее всего, даже не понимают почему. 

Кстати, подозрение обычно зарождается по обе стороны «баррикад»: по результатам исследований, сами лжецы мало доверяют тем, кого обманывают. И чем губительнее их ложь, тем меньше они доверяют и даже симпатизируют своим жертвам. То есть, защищая свое эго и оправдывая собственное поведение, лжецы осуждают тех, кому лгут. 

 

 

Что значит быть цельной натурой? Это понятие включает в себя множество качеств, но в общем и целом оно предполагает отказ от поведения, в результате которого человек будет испытывать стыд или чувство вины. Тот, кому свойственна истинная цельность натуры, не чувствует потребности лгать о своей личной жизни. Лгать — значит воздвигать стену между тем, что представляет из себя наша жизнь, и тем, как нас воспринимают окружающие. Обычно люди лгут, потому что понимают: другие не одобрят их поведения. И часто они имеют все основания считать так. 

 

Возьмите любую газету: сколько там описано проблем, которые люди сами навлекли на себя, а потом попытались прикрыть ложью! Просто невероятно, какое количество народа умудряется разрушать брак, карьеру и репутацию, говоря одно, а делая другое. Лэнс Армстронг, Тайгер Вудс, Джон Эдвардс, Элиот Шпитцер, Энтони Винер — эти имена прочно ассоциируются с публичным самоуничтожением. Разумеется, проступки этих людей не сводятся к одной только лжи. Но именно с обмана началось их унижение. Можно развестись и не приносить при этом публичных извинений. Можно даже употреблять наркотики или вести беспорядочную половую жизнь — и, в отличие от упомянутых мужчин, не понести за это наказания. Есть множество людей, которые позволяют себе лишнее, но не замешаны ни в одном скандале. Уязвимы оказались те, кто лгал и притворялся тем, кем на самом деле не является. 

 

 

Большинство из нас с болью в сердце понимает, что общественное доверие к правительству, корпорациям и прочим официальным учреждениям подорвано ложью. Из-за лжи разгорались или затягивались войны: инцидент в Тонкинском заливе (который дал правовое основание президенту Джонсону использовать армию США во вьетнамской войне) и ложные сообщения об оружии массового уничтожения в Ираке служат примерами того, как ложь повлекла за собой вооруженные конфликты, которых можно было бы избежать. Когда правда наконец вскрылась, внешняя политика США стала вызывать у огромного количества людей лишь растущий цинизм. Многие начали сомневаться в легитимности любой военной интервенции: какие бы мотивы при этом ни озвучивались, люди подозревали, что это — ложь. 

 

Фармацевтические компании повсеместно критикуют за дезинформацию о безопасности и эффективности их лекарственных препаратов. Ложь принимает разные формы, но часто это, вне всяких сомнений, обычная фальсификация данных. Новые препараты часто сравнивают с плацебо, а не с традиционными средствами, а при сравнении с продукцией конкурентов нередко указывается неверная дозировка. Еще более вопиющий факт лжи — это сокрытие фармацевтическими компаниями неблагоприятной информации. Эпидемиолог Бен Голдэйкр сообщает о сокрытии более 50% данных об испытаниях некоторых лекарственных препаратов. Следовательно, результатам исследований, которые «доказывают» преимущества какого-нибудь нового медицинского препарата, не стоит слепо доверять. 

 

Большая ложь порождает во многих людях недоверие к власть имущим. Поэтому, что бы официальные лица ни говорили по поводу изменения климата, загрязнения окружающей среды, питания, экономической политики, международных конфликтов, медицины и десятков других тем, подавляющее большинство аудитории выкажет удручающее сомнение в адрес даже самых надежных источников информации. Публичные выступления с завидной регулярностью подрываются теориями заговора. 

 

Взять хотя бы распространенный страх перед детской вакцинацией. В 1998 году врач Эндрю Уэйкфилд опубликовал в журнале Lancet исследование, связывающее вакцину от кори, свинки и краснухи (MMR) с аутизмом. Впоследствии его исследование было признано «изощренной фальсификацией», а его самого лишили медицинской лицензии. Бесчестность Уэйкфилда имела весьма плачевные последствия. А из-за другой большой лжи оказалось невозможным исправить нанесенный им вред. Ведь корпорации и правительство порой лгут — либо во избежание судебной ответственности, либо для того, чтобы в обществе не началась паника. Поэтому стало очень трудно распространять правду о вакцине MMR. Уровень вакцинации резко упал, в особенности среди образованных и состоятельных семей, в результате дети стали болеть и даже умирать. 

 

Здесь мы, вероятно, имеем дело с феноменом человеческой психологии: даже если ложь развенчают, даже если докажут полную несостоятельность фактов, мы все равно будем верить в нее. Например, если в СМИ распространится слух, будто известный политик упал в обморок во время предвыборной речи, значительный процент людей запомнит этот факт как истинный — даже если впервые услышали о нем именно в контексте опровержения! В психологии такой парадокс называется «эффект мнимой правды». Знание порождает доверие. Давайте представим такую ситуацию: идет война, вы должны обманывать врага, потому что распространение дезинформации поможет спасти невинные жизни. Но границу между этой ситуацией и примерами, описанными выше, провести бывает очень трудно — особенно если кроме врагов ты будешь врать и друзьям. Понять, был ли каждый конкретный случай лжи на войне «правильным», можно лишь с позиции прошедших лет. В условиях войны и шпионажа человеческие отношения не ставятся на первое место, поэтому обычные правила общения здесь неприменимы. В ту самую минуту, когда начинают рваться бомбы, ложь становится просто еще одним оружием в арсенале воюющей стороны. 

 

Разумеется, все понимают, насколько важно и необходимо соблюдение государственной тайны. Однако я не могу привести ни одной причины, которая оправдала бы ложь правительства своему народу. Не могу представить ни одной ситуации, когда было бы необходимо сделать это. «Оправданный» обман на уровне руководства страны похож на мираж: когда вам кажется, что до него уже рукой подать, факты свидетельствуют об обратном. И вред, причиненный нераскрытой правдой, исправить уже нельзя. Подозреваю, что ложь простительна разве что шпионам — при условии, если мы считаем шпионаж этически оправданным приемом. Говорят, будто шпионы обязаны лгать даже близким и друзьям. Я бы так жить не смог, учитывая даже важность и благородные цели моего дела. Работа шпиона представляется мне абсолютным жертвованием личными этическими принципами ради великой благой цели — настоящей или воображаемой. Это своего рода моральное самоуничтожение. 

 

Но мне кажется, относиться к жизни шпионов можно как к полету в космос. Так же как нам нет нужды беспокоиться о плотности своих костей в условиях антигравитации, нам не стоит задумываться и о том, поставит ли наше очередное высказывание под удар национальную безопасность. Этика войны и шпионажа — это этика чрезвычайных обстоятельств. А значит, она ограничена в применении. 

 

Все, что описано в романах «Анна Каренина», «Мадам Бовари» и пьесе «Отелло», встречается и в жизни. Большинство человеческих пороков и случаев социального неблагополучия порождается и подпитывается ложью. Супружеская измена и другие виды предательства, финансовые махинации, правительственная коррупция, даже убийство и геноцид — все это подразумевает наличие у людей такого морального дефекта, как готовность лгать. Ложь — это отказ сотрудничать с окружающими. Это одновременно и непонимание, и неготовность быть понятым. Лгать — значит собственноручно губить отношения. 

 

Посредством лжи мы лишаем остальных людей возможности узнать наши взгляды на мир. И наша нечестность не только влияет на совершаемый ими выбор, но и определяет возможные альтернативы, причем порой совершенно непредсказуемо. Любая ложь — это покушение на независимость того, кого мы обманываем. Если мы лжем кому-то одному, то потенциально переносим неправду и на многих других — даже на целые слои общества. Более того, мы обременяем себя последующей необходимостью поддерживать свой обман, и это может основательно усложнить нам жизнь. Можно уверенно утверждать: любая ложь омрачает наше будущее. Она требует дальнейшего «подкрепления». А правда не нуждается в таких жертвах и усилиях, ее достаточно просто повторить. 

 

Ложь сильных мира сего оборачивается недоверием к правительствам и крупным корпорациям. Ложь слабых делает нас бесчувственными к страданиям других. Ложь сторонников теорий заговоров пробуждает сомнения в честности разоблачителей, даже когда те говорят правду. Ложь похожа на токсичные отходы, только в социальном плане: угроза отравиться этим ядом нависла над всеми нами. Как изменятся ваши отношения, если вы решите никогда больше не лгать? Какая правда о вас неожиданно выйдет наружу? Каким человеком вы станете? И как сможете изменить тех, кто вас окружает? На эти вопросы стоит найти ответы. 

Отрывок из книги Сэма Харриса "Ложь: Почему говорить правду всегда лучше"