Выход из тела
Еще сравнительно недавно достаточно было рассказать психологу о своем «внетелесном опыте», чтобы оказаться в палате, где стены обиты мягкими матами. Сегодня данный феномен понимается как побочный продукт нормальных биологических процессов.
Это само по себе интересно, но отсюда следует куда более важный вывод: до сих пор мы неправильно определяли верхний предел человеческих переживаний. Со времен древних греков мы верили в гедонистический принцип, согласно которому люди стараются избегать боли и получать от жизни как можно больше удовольствия. Но переживания, описываемые здесь, по силе своего воздействия и по своей необычности превосходят любые удовольствия. Они намекают на существование целого мира новых возможностей, на целую вселенную, спрятанную внутри нас, вселенную, которую мы еще только начинаем исследовать.
В этой связи следует отметить невероятную смелость ученых, занявшихся исследованием подобных вопросов. Сегодня ситуация изменилась, но в те времена, когда все это только начиналось, углубиться в «духовность» означало для многих исследователей поставить крест на своей карьере. Их самоотверженные усилия позволили менее чем за два десятилетия достичь таких успехов, что тема внетелесного опыта, которая ранее была едва ли не запретной, стала животрепещущей и весьма перспективной с точки зрения дальнейших исследований.
Мне было семнадцать, и я дрожал от волнения. Идея отправиться прыгать с парашютом родилась у кого-то на вечеринке в пятницу, но теперь-то была суббота, я уже протрезвел, но все равно почему-то намеревался прыгать. Ситуацию усугубляло то, что на дворе был 1984 год. Хотя техника тандемных прыжков с парашютом родилась в 1977 году, до лесного аэродрома в глуши штата Огайо, где происходило дело, она еще не добралась. Поэтому свой первый прыжок я совершил не с инструктором, который привязан за спиной и берет на себя все трудности, какие могут возникнуть в полете, а в гордом одиночестве, опускаясь с высоты две тысячи футов под круглым куполом старого громоздкого армейского парашюта.
Слава Богу, дергать кольцо от меня не требовалось. Вытяжной фал моего парашюта будет пристегнут к тросу внутри самолета, так что, если все пойдет по плану, когда я шагну за борт, трос натянется, выдернет вытяжной фал, и парашют раскроется автоматически. Вот только достичь этого момента оказалось несколько труднее, чем я рассчитывал.
В то время как самолет летел на скорости сто миль в час, я должен был подойти к боковой двери и, игнорируя головокружительный вид, встать на маленькую металлическую ступеньку, обхватить обеими руками крыло и оттянуть одну ногу назад так, чтобы мое тело образовало букву «Т». Из этой неуклюжей позы я должен был прыгнуть, услышав команду инструктора. И, как будто мало мне было трудностей, в тот самый момент, когда я каким-то образом все-таки выпрыгнул из самолета, я выпрыгнул и из своего тела.
Это произошло в ту самую секунду, когда я выпустил из рук крыло. Мое тело уже падало вниз, но мое сознание парило над ним футах примерно в двадцати и обозревало всю картину.
Инструктор объяснил, что во время прыжка купол парашюта раскрывается, складывается и снова раскрывается за тысячные доли секунды. Это происходит так быстро, что человеческий глаз не может этого заметить, поэтому беспокоиться тут не о чем. Но я все-таки беспокоился. Я не просто парил над своим телом, но и наблюдал за этапами раскрытия-закрытия-раскрытия парашюта, умом понимая: то, что я вижу, с теоретической точки зрения видеть невозможно.
Пока все это происходило, мое тело начало наклоняться, неуклюже переворачиваться, и я стал опасаться, что, когда парашют полностью раскроется и меня тряхнет, это может обернуться травмой позвоночника. В это мгновение внетелесного ясновидения (лучшего термина для описания происходившего я не подберу) я приказал себе расслабиться и выпрямиться, чтобы не пострадать от динамического удара. В следующее мгновение парашют раскрылся, меня дернуло, сознание вернулось в тело, и все стало как обычно – если можно говорить об обычности в столь необычных обстоятельствах.
Как бы то ни было, обошлось без травм.
Внетелесные путешествия – вроде того, что совершил я во время выполнения прыжка с парашютом, – являются разновидностью не совсем обычных феноменов, которые в общем и целом принято называть паранормальными, хотя словари определяют этот термин как нечто «выходящее за рамки обычного жизненного опыта и научных объяснений», а внетелесному опыту, как выясняется, такое определение никак не соответствует. Несмотря на сомнения скептиков, сообщения об аналогичных происшествиях поступают практически из всех стран мира. На протяжении веков мистики всех направлений и вероисповеданий, включая представителей пяти мировых религий, рассказывают нам истории об астральной проекции. И нельзя сказать, чтобы этот феномен ограничивался только людьми духовного склада. Сообщений о подобных проявлениях полно и в анналах спорта. Есть сообщения любителей серфинга, которые вдруг ловили себя на том, что парят над волнами, и скалолазов, которые вдруг обнаруживали у себя способность видеть местность с высоты птичьего полета. Мотоциклисты сообщают, что парят над своими мотоциклами, видя самих себя сверху, а пилоты оказываются за бортом самолета и силятся вернуться обратно. Грейс Батчер, которой с 1958 по 1961 год принадлежал рекорд США в беге на полмили, в книге «Голос» (The Voice) так описывает свое первое участие в крупных соревнованиях:
Судья-стартер подал команду, после чего прозвучал выстрел. Я пробежала несколько шагов в измерение, о существовании которого даже не подозревала. Мне вдруг показалось, что я поднялась под самую крышу арены и наблюдаю за своим собственным забегом сверху. Я смутно видела вокруг себя какие-то черные балки и стропила, кабели, огромные прожекторы, а далеко внизу расстилалась ярко освещенная беговая дорожка, по которой я сама бежала среди других участниц. Я одновременно участвовала в гонке и наблюдала за ней стороны.
Однако внетелесные переживания имеют место не только в таких экстремальных обстоятельствах, но и в повседневной жизни – на самом деле таких случаев большинство. Хотя результаты опросов разнятся, примерно у каждого двадцатого из нас есть история, не находящая адекватного объяснения, и эта цифра существенно возрастает, если добавить феномен, являющийся естественным продолжением феномена внетелесных переживаний, – околосмертные переживания. Хотя число сообщений, касающихся околосмертных переживаний, несколько уступает числу сообщений о внетелесных переживаниях (в ходе опроса, проведенного в 1990 году Институтом Гэллапа, об околосмертных переживаниях сообщили 30 миллионов американцев), если эти цифры объединить, то даже по самым осторожным оценкам можно заключить, что каждый десятый житель Земли имел опыт такого рода.
Тем, кто хочет всерьез исследовать данный вопрос, лучше всего начать с доктора Мелвина Морса. В 1982 году, занимаясь исследованиями в области рака мозга и заканчивая ординатуру по специальности «педиатрия» в детской больнице Сиэтла, Морс подрабатывал также в службе воздушной скорой помощи. Однажды вечером он получил задание лететь в Покателло, штат Айдахо, чтобы выполнить сердечно-легочную реанимацию захлебнувшейся в бассейне восьмилетней Кристал Мерзлок. К тому времени когда реанимационная бригада добралась до места, у Кристал не было пульса уже 19 минут, а зрачки были неподвижны и расширены, но Морс хорошо знал свое дело. Он сумел запустить ей сердце, после чего забрался в вертолет и вернулся домой. Три дня спустя Кристал пришла в себя. Прошло несколько недель. Морс по каким-то делам оказался в той больнице, где лечили Кристал, и наткнулся на нее в коридоре. Хотя в сознательном состоянии Кристал никогда раньше его не встречала, она тут же повернулась к сопровождавшей ее матери и сказала: «Это он вставил мне трубку в нос в бассейне».
Морс был поражен. Он не знал, как к этому отнестись. «До этого я знать не знал ни о внетелесном опыте, ни об околосмертных переживаниях. Я стоял и думал: “Как такое возможно?” Когда я вставлял ей трубку в нос, ее мозг был мертв. Как она могла это запомнить?»
Морс решил более основательно изучить историю болезни Кристал и описал случившееся в American Journal of Diseases of Children. В целях категоризации он окрестил этот случай «фасциномой» (этот термин на медицинском сленге охватывает разного рода интересные и необычные случаи). Но на этом Морс не остановился. Его статья была первым описанием случая околосмертных переживаний у ребенка, и он видел в этом лишь стартовый этап куда более масштабного научного проекта.
Проштудировав литературу, он обнаружил, что в то время, как внетелесные переживания характеризуются перцептивным сдвигом в сознании, около смертный опыт начинается с этого сдвига, после чего возникает знаменитый темный туннель, ведущий к свету. Попутно, как сообщают пережившие это, ощущаются любовь, умиротворенность, тепло, благожелательность, поддержка со стороны умерших родных и друзей, а также присутствие полного спектра религиозных фигур. Иногда человек заново прокручивает всю свою жизнь, на основе чего принимается решение остаться или уйти. Морс обнаружил, что классическое объяснение около смертного опыта как бреда в дальнейшем было изменено, и его стали трактовать как галлюцинации, вызываемые различными факторами, такими как страх, воздействие лекарств и гипоксия мозга. Фактор лекарственного воздействия особенно заинтересовал Морса. Он знал, что кетамин, использовавшийся для наркоза во время войны во Вьетнаме, часто провоцировал внетелесные переживания. В число подозреваемых попали и некоторые другие лекарства. Морс решил исследовать действие еще одного анестетика, галотана, полагая, что это поможет пролить свет на причины частых сообщений об околосмертных переживаниях со стороны людей, перенесших хирургическое вмешательство под общим наркозом. «Сейчас забавно об этом вспоминать, – сказал мне Морс, – но я действительно был настроен на долговременное, широкомасштабное разоблачительное исследование».
Исследование, начатое Морсом в 1994 году, продлилось 10 лет. Он опросил 160 детей, которые пережили клиническую смерть, но были возвращены к жизни в реанимации детской больницы Сиэтла. Все эти дети оставались без пульса или дыхания минимум 30 секунд. У некоторых этот промежуток времени достигал сорока пяти минут, а средняя продолжительность составила 10–15 минут. В качестве контрольной группы использовались сотни других детей, которые тоже прошли через реанимацию, тоже побывали на краю смерти, но у которых дыхание и пульс не прерывались более чем на 30 секунд. В этом была единственная разница между ними. Все остальное: возраст, пол, назначаемые препараты, болезни, обстановка – было для обеих групп одинаковым. В «обстановку» Морс включил не только саму палату интенсивной терапии, но также внушающие страх процедуры, такие как введение дыхательной трубки и механическая вентиляция легких. Это важные дополнения, потому что страх издавна считался фактором, провоцирующим внетелесные и околосмертные переживания. (Именно этот фактор, как позже объяснял мне Морс, мог оказаться ответственным за то, что произошло со мной во время прыжка с парашютом.)
Затем Морс классифицировал переживания испытуемых при помощи анкеты, состоящей из шестнадцати пунктов и разработанной Брюсом Грейсоном – профессором кафедры психиатрии из Виргинского университета. Шкала Грейсона позволяет судить о том, следует ли отнести те или иные аномальные переживания к категории около смертных. Используя эту шкалу, Морс обнаружил, что из 26 умерших, а затем оживших детей, 23 сообщили о классических околосмертных переживаниях, тогда как ни один из 131 ребенка из контрольной группы ничего подобного не переживал. Позже он записал на видео детей, которые вспоминали пережитое и пытались нарисовать то, что видели, покинув свое тело. Многие из рисунков содержали стандартный набор образов: длинные туннели, гигантские радуги, умершие родственники, всякого рода божества. Но на некоторых изображениях можно было видеть точное описание выполнявшихся медицинских процедур, а также тех врачей и медсестер, которые имели контакт с ребенком только в те минуты, когда он был мертв.
Исследования, начатые Морсом, были подхвачены и другими учеными. В частности, Пим ван Ломмель из больницы голландского города Арнема провел восьмилетнее исследование, в ходе которого были опрошены 344 пациента, переживших остановку сердца, но возвращенных к жизни. У 282 из них никаких воспоминаний о случившемся не осталось, тогда как воспоминания 62 пациентов соответствовали классическому околосмертному опыту. Как и Морс, ван Ломмель тщательно исследовал истории болезни пациентов на предмет наличия факторов, которые традиционно использовались для объяснения феномена околосмертных переживаний (внушающая страх обстановка, лекарства, болезни), и не обнаружил их. Как и Морс, он пришел к выводу, что единственным значимым фактором была сама смерть. Как и Морс, он обнаружил людей с труднообъяснимыми воспоминаниями о событиях, которые имели место во время их клинической смерти.
Иными словами, Морс открыл (а ван Ломмель подтвердил его открытие) то, что я узнал на собственном опыте, когда прыгнул с парашютом: феномены внетелесных и околосмертных переживаний совершенно реальны и совершенно загадочны, впрочем, последнее качество ныне начинает меняться.
Первые ключи к постижению биологических основ этих экстремальных состояний сознания были найдены в конце 1970-х годов, когда ВМФ и ВВС США обзавелись новым поколением истребителей, в которых пилотам приходилось испытывать колоссальные перегрузки, отчего некоторые из них даже теряли сознание в полете вследствие прилива крови к мозгу. Эта проблема вызываемых перегрузками обмороков вызвала серьезное беспокойство, и поиски ее решения были поручены Джеймсу Уиннери – специалисту по аэрокосмической медицине.
За 16 лет экспериментов с центрифугой на военно-воздушной базе Брукс в Сан-Антонио, штат Техас, Уиннери довел до обморока более 500 летчиков. Он хотел выяснить, в какой момент возникает туннельное зрение, насколько быстро летчики теряют сознание в условиях ускорения, как долго они остаются в обморочном состоянии, когда ускорение прекращается и сколько времени они могут оставаться без сознания, пока не начнутся негативные изменения в мозге. Обнаружилось, что потеря сознания наступала уже через 5,67 секунды, что это состояние длилось в среднем от 12 до 24 секунд и что 40 процентов пилотов, переживших такое состояние, сообщили о различных формах внетелесного опыта, который они получили, будучи без сознания. Ничего не знавший о внетелесном опыте Уиннери назвал эти эпизоды «короткими сновидениями» и продолжал подробно фиксировать их содержание. Он также начал штудировать литературу, посвященную аномальным бессознательным состояниям.
«Я прочитал об эпизодах внезапной сердечной смерти, – вспоминает он, – и это подвело меня прямиком к феномену около смертных переживаний. Я понял, что около 15 процентов “коротких сновидений” моих пилотов были значительно ближе к околосмертному опыту».
Проанализировав данные, Уиннери обнаружил: чем дольше пилоты оставались без сознания, тем ближе они были к смерти мозга. И чем ближе они были к смерти мозга, тем вероятнее было превращение внетелесного опыта в околосмертный. Впервые удалось найти твердые доказательства того, о чем давно подозревали: что эти два состояния не отдельные феномены, а две точки одного континуума.
Уиннери также обнаружил, что, если перегрузки нарастают постепенно, следствием этого может стать потеря периферического зрения. «Сначала происходит частичная, а затем и полная потеря зрения, – говорит он. – И это имеет смысл. Мы знаем, что затылочная доля мозга [управляющая зрением] хорошо защищена. Возможно, она продолжает функционировать, когда из-за нарушения кровообращения перестают поступать сигналы от глаз». Кроме того, приходя в себя, пилоты сообщали, что испытывали чувство покоя и безмятежности. Другими словами, процесс постепенной потери зрения напоминает безмятежное движение по туннелю, во многом напоминающее то, о чем рассказывают люди, описывающие околосмертный опыт.
Простейший вывод, напрашивающийся из этих исследований, заключается в том, что речь идет о совершенно нормальных физических процессах, происходящих в необычных обстоятельствах. Как только ученые отмели традиционный диагноз, объяснявший эти состояния бредом, и начали выискивать биологические корреляции, перед ними открылись бескрайние просторы возможностей. Сдавление зрительного нерва может вызывать потерю периферического зрения. Возникающее при этом чувство эйфории может объясняться выделением в мозге дофамина и эндорфинов, повышенный уровень серотонина может вызывать яркие галлюцинации – все это гипотезы, которые никто непосредственным образом не проверял.
Ученые исследовали не причины, а, по существу, симптомы и последствия около смертного опыта. Ван Ломмель провел масштабное психологическое тестирование пациентов, переживших остановку сердца. У тех из них, кто имел околосмертный опыт, обнаружилось более глубокое проявление самосознания, социальной ответственности и религиозности. Затем ван Ломмель повторил тестирование два года спустя, и выяснилось, что все пациенты, имевшие околосмертный опыт, полностью сохранили свои воспоминания о нем, тогда как в памяти остальных события, имевшие место двумя годами ранее, в значительной степени стерлись. Ученый также обнаружил, что те, кто имел околосмертный опыт, проявляют больше веры в загробную жизнь и меньше боятся смерти, тогда как на других случившееся с ними произвело прямо противоположное воздействие. Восемь лет спустя ван Ломмель вновь повторил процедуру тестирования и обнаружил, что те эффекты, которые проявились с самого начала, за прожитые годы только усилились и стали более выраженными. Пациенты, имевшие околосмертный опыт, проявляли больше сострадания к другим и большую эмоциональную уязвимость, чем обычные люди, зачастую наблюдались свидетельства более развитой интуиции. Эти люди все так же мало боялись смерти и все так же сильно верили в загробную жизнь.
Морс, проводя повторные исследования с детьми, обнаружил сходные долгосрочные последствия околосмертного опыта. Чтобы обеспечить максимальную достоверность полученных результатов, он также провел отдельное исследование с пожилыми людьми, имевшими около смертный опыт в раннем детстве и дожившими до старости. «Результаты в обеих группах были примерно одинаковые, – говорит Морс. – Все люди, имевшие околосмертный опыт, – независимо от того, десять им лет или пятьдесят, – были абсолютно убеждены в том, что их жизнь имеет определенный смысл и что существует универсальная, объединяющая сила любви, которая и придает ей этот смысл. По сравнению с контрольной группой они проявляли более позитивное отношение к жизни, меньше боялись смерти, жертвовали больше денег на благотворительность и принимали меньше лекарств. Наблюдаемые факты не допускают никакой другой трактовки. То, что эти люди пережили, в буквальном смысле преобразило их».
В середине 1990-х годов исследования Мелвина Морса привлекли внимание Уиллоби Бриттон, которая в то время работала над докторской диссертацией в Аризонском университете и проявляла особый интерес к теме посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Бриттон знала, что та или иная форма ПТСР развивается у многих людей, слишком близко видевших смерть, однако этим почему-то не страдают те, кто имел околосмертный опыт; иными словами, люди, имевшие около смертный опыт, нетипично реагируют на угрожающие жизни события, вызывающие у большинства других людей тяжелую психологическую травму.
Бриттон также знала об исследованиях легендарного нейрохирурга и специалиста по эпилепсии Уайлдера Пенфилда, проводившихся в 1950-е годы. Пенфилд, один из титанов современной нейронауки, обнаружил, что возбуждение правой височной доли (расположенной точно над ухом) слабым электрическим током вызывает внетелесные переживания, яркие галлюцинации (среди прочего, человек слышит небесную музыку) и нечто вроде панорамных воспоминаний, что можно сравнить с таким аспектом околосмертного опыта, как проносящиеся в памяти эпизоды прожитых лет жизни. Это помогло объяснить, почему для людей, страдающих эпилепсией, локализованной в правой височной доле, характерна чрезвычайная религиозность. А учитывая открытия Уиннери, связанные с гипоксией мозга, существует возможность того, что внетелесные «сновидения» пилотов были связаны с теми самыми моментами, когда приток крови в правую височную долю был сильно нарушен.
Бриттон высказала гипотезу, что характер возбуждения мозга во время околосмертных переживаний может быть такой же, что и при эпилепсии с очагом в правой височной доле. Самым простым способом проверить эту гипотезу был мониторинг мозговых волн во время сна. Поэтому Бриттон собрала группу из двадцати трех человек, имевших около смертный опыт, и контрольную группу из двадцати трех человек, такого опыта не имевших. Испытуемые были подключены к электроэнцефалографу, который фиксировал все, что происходило у них в мозге, пока они спали.
Когда эксперимент закончился, Бриттон попросила специалиста по эпилепсии из Аризонского университета проанализировать полученные результаты. Анализ показал, что люди, имевшие околосмертный опыт, отличались от контрольной группы по трем параметрам: необычно высокая активность височной доли мозга, меньшие потребности в сне и значительно более быстрый переход в фазу быстрого сна. Это было удивительное открытие. Анализируя данные, Бриттон обнаружила доказательства того, что околосмертный опыт вызывает перепрограммирование мозга: в 22 процентах случаев наблюдалась синхронизация в височных долях, то есть в мозге происходило то же самое, что при височной эпилепсии со всеми присущими ей мистическими переживаниями. «Двадцать два процента кому-то может показаться цифрой небольшой, – говорит Бриттон, – но на самом деле речь идет о невероятно большой цифре, которую случайным стечением обстоятельств никак не объяснишь».
Еще более важная информация касалась режима сна испытуемых. «Момент, когда человек переходит в фазу быстрого сна, является фантастически надежным индикатором депрессивных тенденций, – говорит Бриттон. – В такого рода исследованиях мы добились больших результатов. Если взять сто человек и изучить характер их сна, то по скорости наступления фазы быстрого сна можно с большой надежностью предсказать, кто из них в течение следующего года будет страдать от депрессии».
У нормального человека фаза быстрого сна наступает через 90 минут. У людей, страдающих депрессией, она наступает в течение 60 минут или раньше. В обратную сторону этот метод тоже работает. У счастливых людей фаза быстрого сна наступает примерно через 100 минут. Бриттон обнаружила, что у большинства участников эксперимента, которые имели околосмертный опыт, фаза быстрого сна наступала примерно через 110 минут. А это свидетельствует о крайней степени удовлетворенности жизнью и поддерживает гипотезу, что такие странные состояния сознания оказывают трансформирующее воздействие на личность человека.
Морс, ван Ломмель и Бриттон не единственные исследователи, изучавшие трансформирующую силу мистического опыта. Совсем наоборот. Последние 15 лет технологии сканирования мозга продолжали стремительно совершенствоваться, что побудило многих ученых приступить к изучению нейробиологии мистических переживаний, будь то внетелесный, околосмертный опыт или что-то еще. Пожалуй, наибольшую известность на этом поприще приобрели двое представителей Пенсильванского университета: нейробиолог Эндрю Ньюберг (ныне возглавляющий научно-исследовательский отдел Центра интегративной медицины имени Мирны Брайнд при Университете Томаса Джефферсона) и нейропсихиатр Юджин д’Аквили (ныне покойный).
В конце 1990-х годов Ньюберг и д’Аквили предприняли попытку расшифровать состояние космического единства – одно из самых известных мистических переживаний, ощущение единения со всем сущим. Эта концепция находит отражение практически во всех мировых духовных традициях. Например, в тибетском буддизме медитирующие монахи достигают состояния абсолютного единого бытия, то есть ощущают себя одним целым со Вселенной. Католические монахини тоже растворяются в экстатической молитве, соединяясь с Богом. Этот опыт единения на самом деле настолько распространен, что Олдос Хаксли назвал его «вечной философией» – одним из краеугольных камней всех духовных традиций.
Чтобы основательно исследовать этот краеугольный камень, Ньюберг и д’Аквили сканировали мозговую активность медитирующих тибетских монахов и молящихся францисканских монахинь при помощи томографа, делая снимки их мозга в тот самый момент, когда они сообщали о достижении единства. Это был первый пример использования новейших технологий сканирования мозга в надежде запечатлеть духовные материи. Но далеко не последний.
Исследователи обнаружили заметное снижение активности в правой теменной доле коры головного мозга, которая являет собой критически важную часть навигационной системы мозга, помогая нам ориентироваться и лавировать в пространстве, правильно оценивая углы и расстояния. Но чтобы строить правильные оценки, правая теменная доля должна уметь четко очерчивать границы нашего «я» – это позволит нам ясно понимать, где заканчивается наше тело и начинается внешний мир. (Стоит отметить, что эта граница достаточно подвижная, чем и объясняется то, что слепые «чувствуют» тротуар кончиком трости, а теннисисты «чувствуют» ракетку как продолжение своей руки.)
Томография показала, что вследствие сильной концентрации правая теменная доля временно утрачивает способность обрабатывать информацию. И это оказывает мощное воздействие. Ньюберг поясняет: «Когда вы не можете больше провести черту и сказать, что вот здесь “я” заканчивается и начинается внешний мир, мозг делает вывод – ему ничего другого не остается, – что в это самое мгновение вы становитесь единым целым со всем, что существует».
Это открытие знаменует целое море перемен. Раньше достаточно было сообщить врачу, что вы ощущаете единство со всем окружающим миром, чтобы угодить в психушку. Ньюберг же продемонстрировал, что это ощущение реально существует и может быть обнаружено и измерено. Но это было только одно из открытий. Сканирование мозга монахов также показало, что, когда активность теменной доли спадает, активизируются те участки правой височной доли, которые, как показал Уайлдер Пенфилд, вызывают глубокие религиозные чувства, внетелесные переживания и яркие галлюцинации. Обнаружилось также, что аналогичный эффект достигается некоторыми религиозными ритуалами, например сопровождающимися ритмичным барабанным боем и повторяющимися песнопениями.
Все эти открытия перекликаются с исследованиями Морса, Бриттон и ван Ломмеля, помогая объяснить некоторые из наиболее загадочных внетелесных переживаний, например когда пилотам кажется, что они парят за пределами самолета. Внимание этих пилотов настолько же сконцентрировано на приборах, насколько внимание медитирующих монахов сконцентрировано на мантрах. Звук двигателей при этом служит таким же ритмичным фоном, каким барабанный бой является для шаманов. По мнению Ньюберга, когда складываются подходящие условия, этих двух факторов оказывается достаточно, чтобы вызвать такой уровень активности височной доли мозга, который необходим для «запуска» внетелесных переживаний.
Еще один исследователь, изучающий этот вопрос, – Майкл Персинджер, нейробиолог из Лаврентийского университета (Канада). С помощью специального шлема, создающего слабое направленное магнитное поле, оказывалось воздействие на мозг более чем 900 добровольцев, преимущественно студентов. Когда под влиянием магнитного поля височные доли активизировались, участники эксперимента переживали те же мистические феномены, которые свойственны эпилептикам, медитирующим монахиням и, как свидетельствует мой личный опыт, парашютистам.
Итогом всей этой работы стала растущая убежденность ученых в том, что наш мозг запрограммирован на мистические переживания. Это ни в коем случае не служит, как поспешили заявить некоторые исследователи, доказательством существования или несуществования Бога, а лишь доказывает, что переживания, о которых идет речь, так же реальны, как и любые другие, и что духовные феномены имеют под собой биологическую основу.
Разумеется, по мере совершенствования технологий сканирования и измерения эта биологическая основа будет приобретать все более ясные черты. Это само по себе может иметь глубокие последствия. Внетелесный опыт, околосмертный опыт, космическое единство – все это фундаментальные мистические переживания, лежащие в основе крупнейших мировых религиозных традиций; те самые феномены, на которых базируется вся наша духовность. Однако то, куда все эти исследования могут нас завести, несколько пугает.
Шлем Персинджера доказывает, что эти мистические переживания поддаются не только декодированию, но и воспроизведению. Разумеется, на сегодняшний день воспроизвести такие феномены удается только в лабораторных условиях, но то, что поначалу выглядит чисто научным опытом, далеким от реальной жизни, рано или поздно обязательно находит коммерческое применение. Это означает, что в будущем, и, скорее всего, не столь уж отдаленном, появятся общедоступные устройства – мозговые стимуляторы или средства погружения в виртуальную реальность либо некие комбинации того и другого, обеспечивающие потребителям прямой доступ в мир сверхъестественных явлений. Для этого вам не потребуется уходить в монастырь, участвовать в качестве добровольцев в научных экспериментах и даже прыгать с парашютом. Скоро такие переживания станут доступны в форме видеоигр.
Отрывок из книги Стивена Котлера "Мир завтра"
Глаза сзади
Согласно формулировке, предложенной еще в 1968 году Селией Грин, возглавлявшей в Англии Институт психофизических исследований, «внетелесный опыт» - это «такой, в котором объекты восприятия явно располагаются таким образом, что наблюдатель испытывает ощущение их восприятия с точки зрения, не совпадающей с положением его физического тела». Длинная, но весьма точная характеристика, считают нынешние коллеги Селии, опубликовавшие результаты своих экспериментов в недавнем номере авторитетного журнала Science. Им удалось воспроизвести буквально то, о чем говорила ученая. Человек надевал на голову шлем с видеодисплеями. Стереоизображение на них посылали две видеокамеры, установленные в паре метров за спиной испытуемого. Они были как бы глазами. Иными словами, человек видел только то, что транслировали эти камеры: себя со стороны. Для пущей убедительности ученые поглаживали «наблюдателя» палочкой - той, которую он не видел, - и одновременно двигали другую палочку перед камерами. Испытуемому казалось, что прикасаются к его «виртуальному телу» - будто бы душу скребут. Отзывы тех, кто прошел через «раздвоение личности», испуганно- восторженные. Все без исключения ощутили, что и в самом деле покинули тела. А некоторые натурально напугались, когда ученые пошутили: взмахнули перед камерами бейсбольной битой, нацеливая ее в область паха. Испытуемые инстинктивно прикрыли ее руками. Словно футболисты в «стенке» перед штрафным ударом.
И вот что еще занятно: после экспериментов добровольцев просили показать, в каком месте комнаты они находились. Показывали то, где было их «виртуальное тело», а про свое настоящее и не вспоминали. - «Внетелесный опыт» не является чем-то сверхъестественным, - делает вывод руководитель экспериментов Хендрик Эррсон. - Это иллюзия, которая вполне может быть порождена некими процессами в мозгу: он легко принимает «обман» за реальность. Аналогичного мнения придерживается и профессор Спивак, который считает, что за «внетелесный опыт» отвечает кора височной области. Извилина души Доктор Олаф Бланке из университетской больницы в Женеве воспроизвел «выход из тела» и без видеокамер, и без клинической смерти. В статье, опубликованной в самом авторитетном научном журнале Nature, он описал эксперимент с 43-летней пациенткой, страдающей эпилепсией. Чтобы исследовать ее недуг, ученый вживил в мозг женщины электроды, стимулирующие правую височную долю, и случайно возбудил расположенную там ангулярную извилину - структуру, которая связана с органами зрения, осязания и равновесия. В результате вполне живая пациентка увидела себя со стороны.
Изумленный Бланке предположил, что, возможно, во время стресса мозг тоже каким-то образом возбуждает эту извилину и с ее участием посылает на зрительную кору информацию о положении тела в пространстве. Та ее по-своему воспринимает, перемешивает с уже имеющимися картинками и проецирует на сетчатку глаза. Возникает эффект вывернутого наизнанку зрения, а человеку при этом кажется, будто бы он видит себя со стороны. Примерно так же, по мнению ученого, возникает и известный в психиатрии эффект раздвоения личности. Кстати, скептики-материалисты ссылаются и на недавние эксперименты в английском Уэльсе. Местные врачи наблюдали клиническую смерть 39 пациентов. При этом они рисовали и размещали недалеко от временно покойных листки с нарисованными на них крупными символами. И никто из тех, кто «выходил из своего тела», символов не видел.
Изумленный Бланке предположил, что, возможно, во время стресса мозг тоже каким-то образом возбуждает эту извилину и с ее участием посылает на зрительную кору информацию о положении тела в пространстве. Та ее по-своему воспринимает, перемешивает с уже имеющимися картинками и проецирует на сетчатку глаза. Возникает эффект вывернутого наизнанку зрения, а человеку при этом кажется, будто бы он видит себя со стороны. Примерно так же, по мнению ученого, возникает и известный в психиатрии эффект раздвоения личности. Кстати, скептики-материалисты ссылаются и на недавние эксперименты в английском Уэльсе. Местные врачи наблюдали клиническую смерть 39 пациентов. При этом они рисовали и размещали недалеко от временно покойных листки с нарисованными на них крупными символами. И никто из тех, кто «выходил из своего тела», символов не видел.
9295
2017.02.02 21:37:41
