Последний съезд КПСС - пока историю не переписали...

В 2011 году отметили печальный юбилей – 20 лет со дня разрушения СССР. Это трагическое событие в истории не только народов Советского Союза, но и всего мира. Вокруг него до сих пор не утихают страсти как сторонников социализма, так и ярых антикоммунистов. Безусловно, в анализе причин произошедшего поражения (уверен – временного) социализма в СССР центральное место занимает анализ деятельности, ошибок и перерождения самой КПСС. Недаром Владимир Ильич Ленин предупреждал, что «никто не может нас погубить, кроме наших собственных ошибок»[1]. То есть основные причины поражений надо искать прежде всего в самих себе, а не в происках мировой закулисы и супостата империализма, хотя они тоже несомненно были и сыграли немалую роль. Последний съезд правящей КПСС состоялся в июле 1990 года. В значительной мере он явился, выражаясь языком последнего же генерального секретаря ЦК М.С. Горбачёва, судьбоносным для Советского Союза, советского народа и самой КПСС.

Как участник тех событий, в очередной раз берусь за перо, с одной стороны, для того, чтобы ещё раз описать ключевые и просто занимательные моменты тех событий – как это было, поскольку живых участников остаётся всё меньше и меньше, зато переписывателей истории – всё больше. А, с другой стороны, для того, чтобы с дистанции двадцати лет постараться ответить на вопрос – «что это было?». Последнее особенно важно, поскольку с нашей точки зрения сказать, что коммунистическим движением России, республик СССР и мира сделаны правильные уроки из случившегося, никак нельзя. Я бы даже употребил выражение, что многие компартии двадцать лет сидят в одном и том же классе и продолжают настаивать на тех же самых ошибках, которые, в общем-то, и привели КПСС к краху.

Больная некоммунизмом

Обращаясь к событиям тех лет, прежде всего нужно отметить, что Учредительный Съезд КП РСФСР, проходивший в два этапа (в июне и в сентябре 1990 г.) и XXVIII съезд КПСС (3 – 13 июля 1990 г.) следует рассматривать в единой цепи событий, и потому, что большую половину состава XXVIII съезда КПСС представляли делегаты партийных организаций РСФСР (2700 из 4610), и поскольку состав делегаций от парторганизаций из РСФСР включал в себя наиболее активные элементы, представляющие в то время основные течения в КПСС как коммунистического толка, так и разного рода антикоммунистов. На Учредительном Съезде КП РСФСР, который состоялся накануне XXVIII съезда КПСС, Горбачёву был дан довольно серьёзный бой и острота дискуссии на нём порой значительно превосходила накал обсуждений на самом XXVIII съезде.

Для понимания процесса полезно сразу же изложить точку зрения ортодоксальных коммунистов из РКРП, а тогда – Инициативного Движения Коммунистов (Движения коммунистической инициативы – ДКИ) России, заключающуюся в том, что КПСС к своему XXVIII съезду подошла уже отнюдь не ортодоксальной революционной коммунистической партией, соответствующей ленинскому определению партии нового типа. К этому времени усилиями XX и XXII съездов КПСС партия в теоретическом плане отказалась от таких краеугольных камней марксизма, как то: учение о диктатуре пролетариата, понимание государства как сугубо классового инструмента господствующего класса. Был проведён отказ от признания продолжения классовой борьбы в условиях социализма, в экономике были проведены реформы, приведшие к ослаблению её характера как непосредственно общественного производства и развивающие её товарно-рыночную направленность.

Государство со времен Хрущева стало трактоваться как общенародное, да и коммунистическую партию всё больше понимали и преподносили как партию всего народа. Думаю, можно сказать, что, если на XXII съезде КПСС партия под руководством Хрущёва сдавала коммунистические позиции и переходила на рельсы ревизионизма, при этом сохраняя коммунистическое название и соответствующую фразеологию, то на XXVIII съезде под руководством Горбачёва партия открыто брала на вооружение некоммунистические, социал-демократические и даже антикоммунистические теоретические положения, но при этом также сохраняла своё коммунистическое название, прикрывалась красным флагом и клялась в верности коммунистическому выбору. (Я лично слышал, от Горбачева, как он говорил, что до конца дней своих останется коммунистом).

У нас плюрализм…

При этом, думаю, разница была в том, что большинство делегатов XXII съезда партии скорее всего были, выражаясь ленинским языком, честными оппортунистами и невольными ревизионистами, что объяснялось их низкой марксистской грамотностью, но это была более менее однородная масса, как они думали, партийцев-ленинцев. А вот на XXVIII съезде КПСС вполне отчётливо наблюдалась своеобразная идеологическая солянка всяких разных политически разнородных элементов: от ортодоксальных марксистов до ярых антикоммунистов. Недаром, когда выступавший на XXVIII съезде от Движения Коммунистической Инициативы профессор А.А.Сергеев начал своё выступление приветствием: «Товарищи коммунисты! Товарищи легальные марксисты! А также социалисты, левые и правые социал-демократы и другие члены нашей партии…(апл)», его слова были встречены смехом и аплодисментами в зале. А в докладе от имени ДКИ, с которым на Учредительном сьезде КП РСФСР товарищи доверили выступать мне, ситуация описывалась так: «И во главе левых, и во главе правых – члены нашей партии. И во главе Объединённого фронта трудящихся, и во главе Народного фронта. И те, которые за коммунизм, и те, которые против коммунизма – все члены нашей партии(апл.) А вот тот, кто сверху за этим наблюдает и говорит: «Хорошо! Плюрализм!» – тот главный идеолог партии(апл.).

Единство – великое слово. Но мы выступаем за единство марксистов, а не за единство марксистов с извратителями марксизма (апл.)». ( Бюллетень. Стенографический отчет Учредительного сьезда КП РСФСР).

Нами на Учредительном съезде КП РСФСР ставился вопрос о необходимости размежевания, очищения партии от чужеродных элементов и некоммунистической политики. То, что наши характеристики оказались точными, показали дальнейшие события как уже на этих съездах, так и вскоре после них, особенно после августа 1991 г. Например, на XXVIII съезде КПСС, в момент формирования списков для выборов нового состава ЦК, была попытка дать отвод экономисту-рыночнику академику С. Шаталину на том основании, что он сам себя называл социал-демократом. Однако его взял под защиту сам Горбачёв со словами, что мол, … отводы остались в недемократическом прошлом, а самоотвода товарищ Шаталин не брал. На голосование вопрос отвода не ставился и выявленный и таким образом установленный социал-демократ попал в состав ЦК Коммунистической партии Советского Союза (которая коммунистической к этому времени, конечно, уже не была).

Здесь же, при выборах членов Центрального Комитета, возник вопрос и по кандидатуре ректора Высшей партийной школы при ЦК КПСС Шостаковского В. Н., который не только представлял так называемую Демократическую платформу в КПСС, но уже в это время призывал сторонников этой линии покинуть КПСС и создать новую демократическую партию (главное, что их сдерживало – желание решить вопрос о разделе имущества). Эти моменты я привожу в пример для того, чтобы читатели могли лучше себе представить, какие кадры в последние перестроечные годы ковала ВПШ – эта кузница когда-то революционеров-профессионалов, и какая атмосфера была на XXVIII съезде КПСС.

В последующее после XXVIII сьезда время переход на яро антикоммунистические позиции таких деятелей как Э. Шеварнадзе, П. Бунич, А. Яковлев, О. Лацис, А. Собчак, Б. Ельцин, А. Руцкой, В. Лысенко, В. Шостаковский, А. Ципко, Ю. Болдырев и других активных делегатов-демократов подтвердил крайнюю разнородность не только Сьезда, но и, хотя и в меньшей мере, всего состава КПСС. Даже откровенно ревизионистские позиции уже не обеспечивали общего бытия, а размытые идейные рамки и те оказались тесны для многих руководящих деятелей КПСС, претендовавших на роль идеологов и теоретиков разнонаправленных течений .

Честный оппортунизм

Конечно, надо признать, что основная масса членов партии, не будучи теоретически основательно подкованными марксистами, были людьми лично честными и верящими в коммунизм, слова, цитаты и авторитеты вождей. Но это их вело к тому, что в вопросах теории они следовали сначала за честными оппортунистами, а затем и за сознательными ревизионистами. Я никогда не забуду тот момент, когда на трибуну съезда поднимался Егор Кузьмич Лигачёв, лично, безусловно, преданный делу партии человек, и под давлением общих настроений, когда все вокруг талдычили: рынок, рынок, рынок – других путей нет, иного не дано, тоже начинал заверять, что и он за рынок, только за социалистический. Впрочем, он и книжку небольшую написал с пропагандой рыночных позиций.

Честный оппортунизм особенно отчётливо проявлялся, когда речь заходила об отношении к руководству КПСС, особенно к Горбачёву, и к вопросу единства партии. Так, перед голосованием на Сьезде за кандидатуры на пост Генерального секретаря ЦК КПСС на совещании делегатов от Ленинградской парторганизации секретарь Обкома по идеологии Юрий Павлович Белов (ныне идеолаг КПРФ), известный как противник диктатуры пролетариата, агитировал голосовать за Горбачёва следующим аргументом: «Горбачёв, конечно, плох, но он… – Президент, и только он защитит партию. Надо голосовать за него», и тяжело вздыхал. Так и выбрали защитничка, и до сих пор вздыхают. Также чистосердечно, выступая за единство партии, поддерживали Горбачева против Ельцина и против критиков Горбачева слева.

Исправлять или перестраивать

Ещё одним знаковым примером слабой теоретической подготовки основной массы членов КПСС является использование самого термина «перестройка» для обозначения стратегического курса партии. Ведь известно, как Ильич в выступлении на IX Всероссийском съезде Советов (конец 1921 г.) отзывался о перестройках и перестройщиках того времени: «за великим политическим переворотом встает, однако, другая задача, которую нужно понять: нужно этот переворот переварить, претворить его в жизнь, не отговариваясь тем, что советский строй плох и что нужно его перестраивать. У нас ужасно много охотников перестраивать на всяческий лад, и от этих перестроек получается такое бедствие, что я большего бедствия в своей жизни и не знал. (здесь и далее выделено В.Т.) О том, что у нас существуют недостатки в аппарате по организации масс, это я знаю превосходным образом и на всякие десять недостатков, которые любой мне из вас укажет, я сейчас же вам назову сотню добавочных. Но не в том дело, чтобы быстрой реорганизацией его улучшить, а дело в том, что нужно это политическое преобразование переварить, чтобы получить другой культурный экономический уровень. Вот в чем штука. Не перестраивать, а, наоборот, помочь надо исправить те многочисленные недостатки, которые имеются в советском строе и во всей системе управления, чтобы помочь десяткам и миллионам людей. Нужно, чтобы вся крестьянская масса помогла нам переварить то величайшее политическое завоевание, которое мы сделали. Тут надо быть трезвым и отдавать себе отчет, что это завоевание сделано, но в плоть и кровь экономики обыденной жизни и в условия существования масс еще не вошло. Тут работа целых десятилетий, и на нее нужно потратить огромные усилия. Ее нельзя вести тем темпом, с той быстротой и в тех условиях, в которых мы вели военную работу»[2].

Как после таких высказываний Ленина можно было стратегическую политику партии на каком-то этапе деятельности назвать «перестройкой» – сказать сложно. Здесь остаётся предположить или полнейшую теоретическую безграмотность большинства честного руководства, или, к чему мы больше склоняемся, наличию недоброй воли интелектуально-изощренных антикоммунистов типа главного горбачевского идеолога Александра Яковлева. Ведь перестройку можно трактовать и как перестрой – изменение строя. Скорее всего, было и то и другое, при вопиюще низкой теоретической грамотности основной массы членов партии, привыкших верить руководителям. (Среди членов партии, это я знаю по собственному опыту, было немало таких, кто даже не прочитал программу КПСС). За перестройку взялись с энтузиазмом, но без четкого представления о том, что надо делать.

Сопротивление горбачевщине

Мне часто случалось слышать мнение от зарубежных товарищей, да и у нас в России, будто XXVIII съезд и вообще КПСС все сдавали позиции без боя: мол все так покорно шли за Горбачёвым, голосовали за рынок, за демократический социализм с человеческим лицом, за перестройку и так далее. Это неверно. Сопротивление Горбачёву и его курсу в КПСС, безусловно, было, причем организованное если не с первых дней его правления, то начиная с 1987 года – определенно. Сначала при поддержке Ленинградского обкома КПСС было образовано общество научного коммунизма, которое в основном объединяло ученых – представителей общественных наук, затем Политклубы рабочих «За ленинизм». Затем организации объединились и расширилась и образовался Ленинградский, Московский, затем при поддержке ВЦСПС Российский, а затем и всесоюзный «Объединённый фронт трудящихся», и, наконец, в 1989 г. было создано Движение Коммунистической Инициативы в КПСС, наиболее известной формой работы которого стали Инициативные съезды, первый из которых прошёл в апреле 1990 г. в Ленинграде и который представлял более миллиона коммунистов российских организаций.

Основным вопросом сопротивления горбачёвской перестройке была борьба против перевода экономики на рыночные отношения. В политическом докладе ЦК Михаил Горбачев пытался преподнести этот, решенный для него вопрос, с позиции экономической теории. При этом генсек не нашел ничего лучшего, как опереться на основной закон капитализма – закон стоимости: «Прежде всего, о самом рынке. Он прошел тысячелетнюю эволюцию — от стихийного обмена товарами до высокоорганизованного механизма. Мы должны отказаться от волюнтаристских подходов, научиться регулированию экономических процессов, опираясь на закон стоимости, тем самым создать новые мощные стимулы для хозяйственной, деловой активности……». И тут же, понимая слабость и лживость своей позиции заверял честных, но не шибко искушенных в вопросах политэкономии людей: «Но мы решительно против расслоения, основанного на нетрудовых доходах или незаконных привилегиях». А далее Горбачев выдавал перлы, которые большинству людей оценить возможно только с позиций знаний сегодняшнего дня: «Рынок в современном его понимании отрицает монополию одной формы собственности, требует их многообразия, экономического и политического равноправия. И государственные предприятия, и коллективная собственность кооперативного или акционерного объединения, и трудовая собственность фермера, ремесленника или семьи — все это укрепляет демократические основы общества, поскольку трудящиеся становятся подлинными хозяевами средств производства и результатов труда, лично заинтересованы в эффективной работе и высоких конечных результатах». Тут же из необходимости рыночной экономической реформы Горбачев выходит на оправдание проводимой политической реформы и концепции парламентаризма, которую товарищи из КПРФ и КПУ до сих пор проповедуют как народовластие: «мы во весь голос сказали о необходимости воплощения в жизнь ленинской концепции народовластия». При этом Горбачев подчеркивает идейное родство и преемственность перестройки с хрущевским ХХ сьездом КПСС: «Прежде всего, должен повторить то, что говорил не раз: концепция перестройки — это не сиюминутное озарение какой-то группы людей. Начиная уже с XX съезда КПСС в партии и обществе развернулись поиски». Эти поиски естественным образом привели Горбачева к известному отказу от пролетарского характера партии и выходу на хрущевскую общенародность: «Мы — партия перестройки, и, следовательно, КПСС выступает сегодня как общенародная политическая организация».( XXVIII съезд КПСС, т. 1).

Конечно, все эти теоретические умствования шиты белыми нитками. Со времён первой программы РСДРП любой более-менее образованный коммунист знает, что товарное производство ежедневно и ежечасно рождает капиталистические отношения. Поэтому лозунги «Даёшь рыночную экономику» и аргументы типа «альтернативы рынку нет», «другого не дано» встретили в партии и в кругах учёных-экономистов довольно серьёзное сопротивление. Ученые – антитоварники (Н.Хессин, Э.Ильенков, Р.Косолапов, А.Еремин, В.Ельмеев, А.Кащенко, Н.Моисеенко, А.Покрытан, М.Попов, В.Долгов, А. Сергеев и ряд других) отстаивали принципиально иные позиции. Один из лучших советских философов Э. Ильенков писал:“...Очень плохую услугу оказали нашей теории и практике те экономисты, которые сознательно испортили марксовскую теорию стоимости... Это те экономисты, которые потратили много усилий на то, чтобы доказать недоказуемое, ... что «социалистическое производство в целом представляет собой товарное производство» – и далее продолжал: ”Да, на «социалистической фазе» своей эволюции коммунизм продолжает сохранять («влачить за собой») товарно-денежные отношения, которые выступают в неадекватной себе форме – стоимостной. Эта форма не только не имеет ничего общего с коммунистической организацией общественного труда, но и представляет собой ее конкурента и антагониста”.

Участники тех экономических дискуссий утверждают, что горбачёвцы-рыночники ни одной открытой теоретической дискуссии, ни одного серьёзного публичного экономического спора не выиграли. Поэтому, рыночники вынуждены были действовать исподтишка, используя своё огромное преимущество, как сегодня говорят в административном ресурсе и средствах массовой информации.

Келейно решив вопрос на самом верхнем партийно-государственном уровне, в том числе под влиянием представителей международного империализма ( Горбачев уже встретился и с Тетчер, и Рейганом, которые его восприняли восторженно-оптимистически ), они партию и народ фактически ставили перед фактом сделанного выбора и

преподносили дело таким образом, будто путь на рынок однозначно определён, что за это, якобы, говорят наука, мировой опыт и даже марксистско-ленинская теория. Для подтверждения последнего придумали и ввели в оборот так называемую «методологию НЭПа». А тот, кто этого курса на рынок не понимал или не принимал, просто-напросто получал ярлык ретрограда, догматика и отсталого элемента.

Мы же отметим, что в выступлениях этих, якобы отсталых элементов на XXVIII съезде КПСС и на Учредительном съезде КП РСФСР не только давалась принципиальная конструктивная критика ренегатстсва Горбачёва и его команды, но и во многом предсказывались те последствия, которые принёс стране и народу переход на рынок, а по сути – капитализация общества.

Так представитель ДКИ профессор Сергеев А.А. в своем докладе еще и еще раз с железной логикой политэкономической науки показывал, что речь идет о возврате в капитализм: «кроме рынка товаров, есть ещё два рынка. Есть рынок частного капитала, представленный фондовыми биржами, и рынок рабочей силы. Так вот, два эти рынка, вместе взятые, неизбежно дают классический капиталистический рынок, даже если его и назвать регулируемым. И от этого никуда не уйти.

В этой связи я хотел бы обратить внимание на такой факт. Недавно журнал «Вопросы экономики» опубликовал экономическую платформу Демократического союза. И вдруг стало ясно, что уж очень много сходства между этой откровенно прокапиталистической платформой и тем, что предлагает теперь Правительство. Вот в чём, оказывается, реальный смысл деидеологизации и деполитизации экономики (Аплодисменты). В этой ловушке, ловко расставленной частью межрегионалов и дэсовцами, уже прочно сидит Борис Николаевич Ельцин (Аплодисменты). -

Николай Иванович, неужели и Вы до сих пор не видите, что в этой ловушке приготовлено место и для Вас (Смех, аплодисменты»).

Сергеев по поручению делегатов ДКИ настаивал на необходимости рассмотреть альтернативный коммунистический путь развития, соответствующий направлению научно-технического прогресса: «Единственно научный подход к выработке социально-экономического курса, по нашему убеждению, состоит в том, чтобы опираться на объективно развертывающийся во всей мировой экономике процесс материального обобществления производства. Процесс этот непрост, противоречив, идет подчас зигзагами, но весь мировой опыт XX века, в том числе последних десятилетий, говорит о том, что этот процесс неостановим. Брать в этих условиях курс на так называемое разгосударствление, которое на поверку оказывается примитивным разобобществлением, значит, образно говоря, переть против экономической необходимости. И ведь прут (Аплодисменты).

Но чем больше в массовое советское сознание при помощи средств информации, монополизированных правыми радикальными силами, будут внедрены стереотипы, несовместимые с его коллективистской сутью, сформированной не только за годы Советской власти, но, подчеркиваю, в ходе многовекового исторического развития, тем более резкие формы примет стихийный рывок народа в сторону выбора, адекватного Октябрьскому. Ведь этим людям, Михаил Сергеевич, а имя им народ, этим людям и эмигрировать-то некуда».

Научная концепция, подчеркивал докладчик, есть: « Основанная на развивающемся материальном обобществлении процесса производства альтернатива находит поддержку не только среди полуопальных экономистов. Похожие идеи развивают и определённые советские академики. Скажем, их развивал ныне покойный академик Легасов, их развивает академик Струминский, академик Семенихин, академик Моисеев, академик Патон. Почему-то идеи этих людей, прекрасно знающих внутренние современные механизмы НТП, в ходе экономической перестройки не реализуются. Могут сказать, ведь они не экономисты. Это так. Но ведь зато они действительно академики (Аплодисменты)».

Конечно, обсуждение шло крайне эмоционально и мы тоже стремились показать аморальность рыночной идеологии. Сергеев продолжил таким сравнением: «Александр Николаевич Яковлев напомнил нам на съезде о том, как Христос изгнал из храма менял. Вот бы и сегодня повторить эту акцию (Аплодисменты, смех). А то открываю «Московский комсомолец» за 27 апреля этого года, а там написано «Если бы кто-то показал: вот теневые деньги, нажитые нечестным трудом. Ну откуда знать: где какие?,.. Лучше подумать, как «связать» эти деньги, чтобы они нашли выход. Можно использовать акционерный капитал, продажу в частные руки маленьких магазинчиков и мастерских, сдачу земли в аренду»... Читаю и вижу, менял приглашают устроить «пир в храме». А автор приглашения – Александр Николаевич Яковлев» (Аплодисменты).

И закончил напоминанием, которое буквально приперло Гобачева к стенке: «В своем докладе на этом съезде Михаил Сергеевич Горбачев сказал о том, что Программа партии, принятая XXVII съездом, теперь утрачивает силу. Это естественно. Жизнь идёт вперед. Но я считаю, что некоторые положения, прозвучавшие на XXVII съезде, и сегодня чрезвычайно актуальны, заслуживают того, чтобы повторить их в документах XXVIII съезда. Я имею в виду, прежде всего, следующие слова из доклада Михаила Сергеевича на XXVII съезде: «Если начинают проявляться частнособственнические... настроения - значит что-то неверно в выборе путей и средств в нашей работе и нуждается в исправлении». Спасибо за эту возможность (Аплодисменты»).

На Учредительном сьезде КП РСФСР мысль о необходимости рассмотреть альтернативную концепцию развития общества отстаивал представитель ДКИ Михаил Васильевич Попов - член ленинградского Обкома КПСС, профессор ЛГУ:

«Эта концепция нам нужна для того, чтобы мы могли определить своё будущее, потому что без будущего партия умирает, за ней молодёжь не пойдет. Я думаю, что нам нужно развернуть по этому вопросу широчайшую дискуссию, потому что в противном случае нам будет навязана одна концепция: вы, коммунисты, привели нас не туда, давайте идите назад с красным знаменем, на котором написано не «Пролетарии всех стран соединяйтесь!», а «Трудящиеся союзных республик, разъединяйтесь и убивайте друг друга!»

Заметим, что последнее предсказание реализовалось в республиках СССР и России с трагическими результатами. С научной точки зрения альтенативная концепция описывалась следующим образом: «Несколько слов о сути этой концепции. Мы считаем, что социализм не модель, а объективно необходимый, закономерный исторический этап в развитии человеческого общества. Мы считаем, что при социализме есть причины не только для позитивных, но и для негативных явлений. Не надо искать их за рубежом, они растут у нас из противоречивой экономической основы. Мы считаем, что через борьбу противоположных тенденций совершается движение вперёд. Мы считаем, что разрешаются эти противоречия благодаря ориентации экономики на потребительную стоимость, на человека, а не на стоимость, на рубль ……

Я хочу сказать, что основным из положений этой концепции является то, что у нас сегодня борются две линии: коммунистическая и некоммунистическая. Одни люди стремятся к богатству всего общества и к развитию всех, сокращению социального неравенства на основе всеобщего развития. Другие стремятся к тому, чтобы оторвать большую долю меньшего пирога. И я хочу сказать, товарищи, что это не идейная борьба. Дело в том, что каждый из нас имеет два этих интереса. И у меня он есть – и тот, и другой. И у каждого из здесь сидящих, и каждому из нас приходится решать эту проблему для себя. Такова наша социалистическая жизнь. Но коммунисты лишь те, кто решает это противоречие следующим образом: мы всё-таки должны обогатить всех и тем самым каждого члена этого общества. И мы потому коммунисты, что мы это делаем сейчас, а не просто заглядываем в коммунистическую перспективу, так, чтобы у нас от социализма остался лишь выбор. (Аплодисменты). Центральным вопросом мы считаем вопрос о восстановлении Советской власти».

Основные из этих вопросов в различных модификациях и сегодня имеют своё продолжение в теоретических положениях и практической политике партий, продолжающих называть себя коммунистическими.

Чья это партия?

Так, одним из центральных, а скорее самым стержневым является вопрос: чьи классовые интересы всё-таки должна была выражать КПСС и как выражала на деле? К этому вопросу так или иначе подходили многие делегаты сьездов, в том числе те, кто не очень-то разбирался в тонкостях политэкономической сущности рынка.

Так, Кабелькова Мария Терентьевна, преподаватель Абаканского государственного педагогического института, поставила вопрос ребром: « Я думаю, что главная задача XXVIII съезда – дать веру народам и оправдать их надежды, и тогда можно будет одолеть все трудности. В противном случае рано или поздно возникнет вопрос: нужна ли эта партия вообще народу? (Аплодисменты)».

А первый секретарь ЦК Компартии Киргизии Председатель Верховного Совета республики товарищ Масалиев Абсамат Масалиевич, отвечая на этот вопрос, размышлял: «Сегодня, как никогда, актуальны ленинские слова, сказанные им почти 70 лет тому назад. Цитирую: «Надо иметь мужество,– писал Ильич,– смотреть прямо в лицо горькой истине. Партия больна. Партию треплет лихорадка. Весь вопрос в том, захватила ли болезнь только «лихорадящие верхи», да и то может быть исключительно московские, или болезнью охвачен весь организм... Что надо делать, чтобы достигнуть быстрейшего и вернейшего излечения? Надо, чтобы все члены партии с полным хладнокровием и величайшей тщательностью принялись изучать 1) сущность разногласий и 2) развитие партийной борьбы»*.Наша партия - сложный и живой организм. И он требует постоянного ухода и внимания. В последнее время как раз этого внимания не стало. И КПСС теряет авторитет. Во многих ее организациях появилась неуверенность, отход от принципиальных позиций. Партия стала терять опору и среди рабочего класса, представители которого начали покидать ее ряды. Как остановить эту негативную тенденцию? Путь один – лицом повернуться к рабочим, к крестьянству»

В свою очередь с крестьянской простотой на эту же тему высказался писатель из Смоленской глубинки Евгений Васильевич Максимов: «Чтобы послушать землю, один на один поговорить с хлеборобами, узнать их думы, уехал в апреле в глубинку – калининские, смоленские деревни. Там все ждут обновленной Коммунистической партии, ждут ее помощи, иначе через 2 – 3 года она не потребуется……….. Телеграмма от земляков: «Передайте хулителям созданной Компартии России, мы ждем ее больше полвека и мы надеемся на нее, ибо КПСС забывала о нас.» (Аплодисменты.)

Не менее определенно и вполне однозначно по рабочему высказался Гайворонский Валентин Алексеевич, электросварщик производственного объединения «Азовмаш», Мариуполь, Донецкая область:«Из древности до нас дошло мудрое предупреждение: в здоровом государстве процветают ремесла и искусства, в больном много начальства и разговоров о порядке. (Аплодисменты.)… На пути к власти для любой партии встает вопрос овладения массами. Определяющим моментом становится – за кем пойдет рабочий класс. Размытость Платформы ЦК в связи с этим тревожит. И вот почему. Ситуация, когда наиболее многочисленный и влиятельный класс не будет иметь авангарда, защищающего и отстаивающего его политические интересы, ненормальна. Любое деклассирование партии приведет неизбежно к тому, что рабочие создадут свою партию. Партия потому и партия, что под своим знаменем она не собирает абсолютно всех»

Над тем же вопросом, что и сворщик из Донецка размышлял первый секретарь ЦК компартии Казахстана Нурсултан Назырбаев: «Думаю, партии давно пора твердо заявить, что КПСС — партия прежде всего рабочего класса, не только выражающая, но и защищающая его стратегические интересы. К сожалению, в отчетном докладе четкая позиция по этому принципиальному вопросу отсутствует……….. Мне лично, товарищи, такая лихорадочная, поспешная подготовка перехода к рыночным отношениям напоминает отчаянное отступление армии, не имеющей за спиной заранее подготовленных позици.». Правда он не уточнил, почему и когда партия отказалась от рабочего класса.

Важность вопроса понимали и уже определившиеся враги партии. Так Б.Н.Ельцин рубил сук под КПСС со злостью и натиском: «при обсуждении на съезде главным явился не вопрос о перестройке в стране и путях ее развития. Этот вопрос решается народом за стенами этого здания, решается в Советах народных депутатов. На этом съезде стоит вопрос прежде всего о судьбе самой КПСС… В демократическом государстве переход к многопартийности неизбежен».

Понятно, что в таких условиях многое зависело от партийного штаба – Центрального комитета, который еще по инерции часто называли ленинским ЦК. Но суть была уже совсем другая, о чем иронизировали делегаты следующим образом. Сидоркин Николай Николаевич, секретарь парткома горно-металлургического комбината «Печенганикель» концерна «Норильский никель»: «Пора признать честно: ЦК КПСС — это орган, который должен был выражать коллективный разум партии. А выражает чье-то коллективное неразумение».

Это недоразумение в своих програмных документах должны были прояснить коммунисты нынешние. И проясняют. Правда по-разному. Сегодняшнее мнение товарищей из КПРФ сводится к тому, что КПСС вовремя не уловила структурные изменения в обществе, отражающие новое качество средств производства. Мол, с развитием научно-технического прогресса на первое место выходит некий новый прогрессивный слой научно-технической интеллигенции – технократический класс. КПСС, якобы, вовремя не уловила этих изменений и не смогла выразить интересы этого растущего до положения класса слоя, она ориентировалась на традиционный рабочий класс и поэтому потерпела поражение.

Мы с этой точкой зрения категорически не согласны. С точки зрения ортодоксальных марксистов – представителей Движения Коммунистической Инициативы на XXVIII съезде и РКРП сегодня, КПСС перестала выражать интересы рабочего класса, прежде всего классического, традиционного рабочего класса и, следовательно, всех других слоев трудящихся. Именно поэтому, легко поддаваясь на призывы антисоветчиков, бастовали шахтёры СССР и требовали отмены шестой статьи Конституции, именно поэтому на XXVIII съезде КПСС секретарь ЦК Разумовский докладывал: «Растет число выходящих из КПСС. В прошлом году их было 136,6 тыс., в этом году, видимо, будет значительно больше (в первом квартале — 82 тыс.). Среди них много людей, которые тяготились своим пребыванием в партии, но есть и те, кто не разобрался в обстановке». А секретари парткомов крупнейших предприятий с болью докладывали о выходе из партии прежде всего тысяч рабочих, и именно поэтому, в конце концов, после августа 1991 года и запрета Ельциным деятельности КПСС, рабочий класс в целом остался к этому событию почти совершенно равнодушен. Это была уже не его партия. Если отвечать очень коротко на вопрос «почему потерпела поражение КПСС и социализм в СССР», то главная причина в том, что КПСС перестала быть партией рабочего класса.

Этот момент, кстати, был своеобразным образом отражен в забавной истории. Вокруг гостиницы Россия, где жили делегаты сьезда, стояли всякие антикоммунистические пикеты демократов с голубыми, желтыми, белыми плакатами. И был только один пикет Объединенного Фронта Трудящихся с красным лозунгом – «Превратим КПСС в коммунистическую партию!». Как-то вечером, переодевшись в джинсы и ковбойку, я вышел покурить на улицу и подошел к этому пикету. На листе ватмана у них были изложены дополнительные требования: « Лигачева, Сергеева, Макашова, Тюлькина в ЦК!». Спрашиваю: ну, первых трех ладно, понятно. А этого Тюлькина-то, за что в ЦК? (они слышали о моем выступлении на сьезде, но в лицо, конечно, еще не знали). Ответ был исчерпывающе понятен: иди отсюда, горбачовская морда, а то рыло быстро начистим. Так я познакомился с будущими товарищами по борьбе из московского ОФТ.

На рынок – в капитализм под красным знаменем

XXVIII съезд КПСС специальной резолюцией утвердил курс перевода экономики на рынок. На само рассмотрение резолюции и голосование по ней потратили всего 20 минут, не разворачивая по документу специальных отдельных прений. Однако именно на этом участке теоретической борьбы представители Инициативного съезда и делегаты Марксистской платформы дали основной бой Горбачеву и рыночникам. Это была довольно интригующая и сначала внешне не очень заметная схватка. Началась она выступлениями наших представителей с соответствующей позицией на Учредительном съезде КП РСФСР, затем на экономической секции XXVIII съезда партии, затем профессор Сергеев сделал доклад на пленарном заседании XXVIII съезда КПСС, и надо сказать, что определённое, даже весьма массовое понимание делегатов съезда было налицо. Президиуму всё время приходилось употреблять давление на зал и использовать преимущество управления через микрофон. Показателен такой момент: когда образовывалась Комиссия съезда по подготовке документов, одна из них готовила резолюцию по экономическому вопросу, ей заранее дали название «Комиссия XXVIII съезда КПСС — по подготовке Резолюции о переходе к регулируемой рыночной экономике» (Предлагается количественный состав — 57 человек). Однако делегаты съезда справедливо не согласились с такой предопределённостью. Выступил т.Абрамов Ю. В., секретарь парткома Красногорского механического завода Миноборонпрома СССР, Московская область: «Товарищи коммунисты! У меня замечание по сути вопроса. Постановка вопроса о принятии Резолюции «О переходе к регулируемой рыночной экономике» некорректна в части выбора названия. Ибо предполагается, что съезд уже признал, даже не обсуждая, однозначность и неоспоримость этого пути развития экономики. Это напоминает ситуацию Российского съезда, когда многие выступающие выражали непонимание, зачем социализм сопровождается прилагательными, а в резолюции тем не менее эти прилагательные были приняты.

Еще большее недоумение у меня вызвал ответ Михаила Сергеевича Горбачева в заключительном слове, что об этом понятии мы поговорим на XXVIII съезде КПСС. Спрашивается: где же логика нашего поведения?

Поэтому предлагаю резолюцию по проблеме хозяйственного строительства назвать: «О политике КПСС в проведении экономической реформы и принятии неотложных мер по стабилизации социально-экономического положения в стране». (Аплодисменты.)

Если мы не обсудим эти проблемы и не обозначим по ним позиции съезда, то нам не с чем будет возвращаться в свои коллективы.

Напомню тезис из выступления Владимира Ильича Ленина на VIII съезде РКП(б) о том, что программа партии не может оставаться только программой партии. Она должна превратиться в программу хозяйственного строительства, иначе она негодна и как программа партии.

Из постановления последней сессии Верховного Совета СССР о концепции перехода к регулируемой рыночной экономике, доклада Михаила Сергеевича Горбачева, отчета руководства партии на сегодняшнем съезде я сделал вывод, что, как и прежде, объявлена очередная сложная рецептура лечения наших болезней без освоения руководством страны и партии технологии ее составления и применения. Может быть, это и не так, но коммунисты на местах в этом не убеждены, ибо партия была выключена из этого процесса.

От нашего съезда ждут восполнения этого пробела в работе ЦК и Политбюро. Задача эта с учетом нового положения партии в обществе — непростая и даже архисложная, но мы обязаны предложить свой вариант ее решения.

Прошу предложение обсудить и проголосовать. Думаю, что у делегатов есть и другие предложения по резолюции, которую должен принять съезд. Спасибо». (Аплодисменты.)

Результаты голосования :

Необходимо для принятия решения – 2205.

Проголосовало за – 3745.

Проголосовало против – 468.

Воздержалось –134.

Всего проголосовало – 4347.

Не голосовало – 61.

Решение принято.

Большинство проголосовало именно за такой подход, однако потом, когда Комиссия докладывала съезду результаты своей работы, она вернулась к старому названию, обосновав это тем, что иначе, мол, и быть не может. Альтернативную резолюцию, подготовленную представителями ДКИ и Марксистской платформы Комиссия рассматривать и выносить на голосование вообще отказалась, сославшись на то, что, якобы, эта резолюция отличается от их «рыночной» только предложением провести в партии дискуссию, что приведёт лишь к затяжке времени и, прошу обратить внимание, отставанию партии от мер, проводимых правительством и руководством государства (ст. XXVIII съезда КПСС…..) То есть деятели горбачевского руководства не просто тащили партию и народ в капитализм, но торопились, боялись опоздать и признавали, что руководство государства и правительство туда уже вовсю устремились.

Думается, что переход к рынку и в самих высших кругах партийно-государственного руководства психологически воспринимался нелегко. Мы все помним «плачущего большевика» Председателя Совета министров СССР Николая Ивановича Рыжкова, который перед депутатами Съезда Народных Депутатов СССР с болью в сердце вопрошал – «А вы народ спросили? Он хочет в капитализм?».

Народ, конечно, никто не спросил. Наоборот, ему обещали социализм с человеческим лицом и социалистический рынок. А вот с Рыжковым в дни XXVIII съезда более предметно переговорить так и не удалось. Как-то в конце дня с группой товарищей мы подошли к нему, начав разговор таким образом, что, мол, Николай Иванович, мы всё-таки Вашу позицию отличаем от позиций тех, кто уже сегодня активно призывает к разгосударствлению и приватизации. Давайте встретимся, потолкуем отдельно.

Рыжков выглядел очень уставшим, смотрел куда-то мимо нас и произнёс фразу, которую я запомнил навсегда: «Эх, мужики, вы даже не представляете себе, до чего всё херово». Договорились, что найдём время переговорить, но…не получилось.

То, что дело было плохо, чувствовали многие делегаты Сьезда из самых разных концов Союза и самых разных сфер деятельности. Об этом свидетельствуют примеры выдержек из выступлений делегатов.

Так, первый секрктарь ЦК Компартии Латвии А.П. Рубикс с болью в сердце говорил, что социализм уже открыто разрушают: «Социалистическая государственность меняется и заменяется буржуазной. Реставрируется не только государственный строй, но и право частной собственности на любые средства производства, включая колхозные земли. Она возвращается тем, кто ею обладал в буржуазный период или их потомкам, в том числе и проживающим за рубежо.»

О том, что простой народ не принимает рынка, говорил Бурканов Александр Николаевич, первый секретарь Ичалковского райкома партии, Мордовия: «Если уж для нас рынок - это просто шок, то что он для простого колхозника и рабочего?».

Простые колхозники, как докладывал сьезду Стародубцев В. А., председатель племзавода-колхоза имени Ленина Новомосковского района, Тульская область рынку не очень-то обрадовались и не очень в него верили: «Не случайно на нашем Крестьянском съезде звучали слова: «Разбойный рынок! Беспощадный рынок!». Тут есть над чем задуматься. Ведь крестьянин вынужден будет ответить тем же — меньше продукции, да дороже, тогда и затрещит вся концепция нашей перестройки».

Осторожно и с опаской судил о возможности действий первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, Президент Узбекской ССР Каримов Ислам Абдуганиевич: «Люди смогут понять и принять все трудности переходного периода к рыночным отношениям лишь в том случае, если об этом будет сказано прямо и открыто, даны гарантии социальной защищенности особенно неимущих слоев населения. При этом очень важно учесть специфику и стартовое положение отдельных республик и регионов. Словом, на рыночную экономику можно переходить только тогда, когда мы убедим в этом людей, получим национальное согласие».

Однако апологетам рынка никакого согласия народа ждать не хотелось, и они форсировали процесс, категорично и напористо. Абалкин Л.И., заместитель Председателя Совета Министров Союза ССР, председатель Государственной комиссии Совета Министров СССР по экономической реформе: «Если мы хотим иметь экономику эффективную, гибкую, ориентированную на научно-технический прогресс, если мы хотим иметь магазины, заполненные товарами разнообразного ассортимента и высокого качества, если мы хотим покончить с позором очередей, спекуляцией и закрытыми распределителями, если мы хотим создать достаточно мощные стимулы для труда – у нас нет другого выбора, кроме перехода к рыночной экономике. (Шум в зале.)»

Этим ученым рыночным мужам подпевали представители такой же рыночной творческой интелигенции, этот мозг нации, которые строили аргументацию примитивно просто. Кугультинов Д. Н., писатель, член Президиума Верховного Совета СССР: «Мы входим сейчас в человечество цивилизованное, от которого были оторваны 60 – 70 лет». Однако, наверное, за преодоление этого отрыва, Кугультинов был избран членом политбюро ЦК КП РСФСР

Судьба экономической реформы, т.е. судьба народа и судьба партии решались в неразрывной связке. ЮА Прокофьев, Первый секретарь МК КПСС размышлял: «Партия сегодня стоит на перепутье трех дорог. Первая — обратно, к командно-административной системе. Пойдем по ней — окажемся на периферии мировой цивилизации. Второй путь — радикально демократизировать, обновить партию, а по существу — создать ее заново как политический организм. И, наконец, третий выбор — размежеваться, образовать на осколках КПСС новые политические структуры».

Рассматривать действительно научную альтернативу рынку руководство партии упорно не желало и сьезду такой возможности не предоставляло в течение десяти дней работы. Настал последний, одиннадцатый день работы сьезда.

Последний день Сьезда

В результате слаженной работы делегатов съезда и приглашенных товарищей от Движения коммунистической инициативы и Марксистской платформы слова для оглашения нашей позиции всё-таки удалось добиться. Для этого под этой резолюцией было собрано более 150-ти подписей делегатов съезда (при необходимых по регламенту 100), соответствующая заявка была сдана в секретариат. Однако время шло, а слова для выступления так и не предоставляли. Походы в секретариат и к председательствующим на съезде членам президиума выявили картину «игры в дурочку»: руководитель Секретариата А.Ильин клялся, что всё передал в Президиум, а Президиум (в лице А.

Лукьянова и др.) якобы, ничего не получал. А шёл последний день съезда и делегаты уже спешили собирать чемоданы. И тогда наши представители (делегаты и приглашенные) захватили все 23 микрофона, стоящие в зале, и не уступали их, не поддаваясь на уговоры Президиума и как бы нависая над ним. В зале делегаты стали чувствовать какой-то рост напряжения, и всё внимание было переключено с выступающих на это пока молчаливое противостояние Горбачёва и «инициативщиков». Я в это время занял место в первом ряду, поскольку товарищи поручили мне выступать с этой резолюцией. Видя, что с ситуацией простыми уговорами не справиться, Горбачёв рукой позвал меня в Президиум, дав знак охране – пропустить. Я поднялся на сцену, пройдя за спиной первого ряда Президиума подошёл к Генсеку, поздоровались за руку и он, глядя мне в глаза, так проникновенно по-дружески мне говорит: «Виктор, ты чего? Мы думаем, что ты наш, а ты?...». Я говорю: «Так Михаил Сергеевич, конечно, наш, только выступаю за выполнение Регламента. Положено дать слово – надо дать. А то самый важный вопрос – об экономической политике – за двадцать минут проскочили и утверждают, что иного не дано».

«Какие двадцать минут? – возражает Горбачёв, - Одиннадцатый день болтаем». Я отвечаю: «Тем более. Одиннадцатый день говорим, а по существу по главному вопросу экономической политики высказаться нет возможности. Так что прошу, Михаил Сергеевич, будьте добры в соответствии с регламентом предоставить пять минут как положено».

Надо сказать, что взгляд у Горбачёва какой-то прилипчивый, тёмный и обволакивающий. Оторваться от него не так просто, к тому же он продолжает оставаться Генеральным секретарём, но я разрываю дистанцию и, оставив за собой последнее слово, возвращаюсь на место. Горбачёв минуты полторы сидит мрачный, нервно поигрывая пальцами, затем резко встаёт, берёт свою папку и уходит из Президиума за сцену. Мужики в зале уже вообще не слушают, что там говорят в микрофон, наседают на меня, пытаясь узнать, что я ему такого сказал. Я отшучиваюсь, говорю, что Михаил Сергеевич вот уже месяц как занял у меня червонец и никак не отдаёт, а мы, надо сказать, живя в гостинице, уже серьезно поиздержались. Шучу, конечно, но главное было сделано – пост председательствующего занял Станислав Иванович Гуренко, и слово нам было предоставлено. Кусок стенограммы с выступлением «позиции меньшинства» привожу полностью.

13 июля 1990 г.
(XXVIII съезд Коммунистический партии Советского Союза. Бюллетень № 14. М., 1990)

Тюлькин В.А. Товарищи коммунисты! Есть необходимость посоветоваться. Во-первых, я предлагаю отметить демократичность нашего Президиума, который даёт слово для заявления не только лицам, покидающим партийный корабль, но и тем, кто навсегда решил остаться коммунистом.(Аплодисменты).
А во-вторых, если по-серьёзному, речь пойдет о принятых нами решениях по социально-экономической политике партии. Выступаю я от группы делегатов съезда, участников ленинградского Инициативного съезда и части товарищей от Марксистской платформы.
Нам по-человечески, в общем-то, понятна позиция организаторов сегодняшнего съезда, когда одной из больших задач ставилась в любом виде одобрить курс, может быть, до конца не разобравшись, перехода на рыночную экономику. И надо отметить, что комиссия под председательством Рыжкова, Абалкина довольно успешно и быстро в течение 20 минут одобрила курс Абалкина-Рыжкова.
Гуренко С.И. Я просил бы и оратора, и всех присутствующих придерживаться общепринятых норм с самого начала.
Тюлькин В.А. Хорошо, Станислав Иванович.
Гуренко С.И. Прошу Вас, товарищ Тюлькин.
Тюлькин В.А. Мы считаем, что как следует разобраться с данным вопросом делегатам съезда не было предоставлено возможности, что всё это происходило в спешке с нарушением принятых процедур. Альтернативный проект Резолюции к моменту обсуждения и принятия основного решения не был размножен.
В связи с этим, мы выступаем со следующим заявлением: считаем голосование Резолюции по вопросам о стратегии партии, по решениям, от которых зависит судьба страны, судьба партии, судьба перестройки, произошло поспешно, с нарушением процедурных вопросов. Наши предложения с порога отмели, заявляя, что альтернативной реформы нет. Наша позиция, пусть даже как позиция сегодняшнего меньшинства, практически была проигнорирована. Не было поставлено на голосование даже предложение о проведении дискуссии в партии по данному кругу проблем. Считаем нужным предупредить всех коммунистов страны: непродуманный переход к рынку, как к всеобщей системе, включающей рынок капиталов и рынок рабочей силы, будет означать неизбежное сползание к нарастанию капиталистических отношений. А насильственное, вопреки объективным процессам лечение социализма капитализмом повлечет за собой не повышение производства и уровня жизни, а их неизбежное падение, вызовет широкий социальный протест, приведет к тяжелым страданиям народа.

Есть иные концепции экономической перестройки, притом не одна, не означающие возврата назад ни к буржуазному строю, ни к командно-административной системе. Мы считаем необходимым зафиксировать на съезде это мнение меньшинства его участников, чтобы можно было провести инициативным путем снизу широкое обсуждение в партии альтернативных проектов и быть готовым к возможным в ближайшем будущем коллизиям во избежание полного краха принятого ныне экономического курса.

Резюмируя, хочу отметить – основная мысль заключается в том, что партия не может вести перестройку, приведшую к тяжелому ухудшению жизни народа. Что касается Коммунистической партии, она эти потрясения просто не выдержит, и отстаивать конечные цели движения будет некому.

Проект Резолюции находится (в отношении 1 : 10) на руках у делегаций. Я бы просил поставить вопрос на голосование относительно присоединения к данному заявлению и к проекту Резолюции и зафиксировать как мнение меньшинства съезда. Спасибо за внимание.

Гуренко С. И. Одну минуточку! Задержитесь, пожалуйста, на трибуне, дабы не возникло у нас неловкости. Голосовать –присоединяться или не присоединяться к Резолюции, которую не видели 90 процентов, как Вы утверждаете, делегатов съезда, в общем-то, в этом есть вопрос. Я бы не ставил в неловкое положение сейчас себя и Президиум. Поэтому, мне думается, давайте зафиксируем мнение меньшинства, как и положено нашим Регламентом. Оно будет в стенограмме съезда. Давайте мы будем иметь в виду, что материалы съезда будут анализироваться Центральным Комитетом и выводы будут по этому поводу. А сейчас говорить о том, что давайте присоединимся к Резолюции, я просто как-то лишен возможности предвидеть даже результаты голосования. Они могут быть истолкова¬ны Вами как зажим демократических принципов. Согласитесь со мной.
Тюлькин В.А. Станислав Иванович! Я бы справедливости ради отметил, что, когда создавалась Резолюция, просили слова от имени 100 делегатов. Однако оно почему-то дано не было. Это раз. А во-вторых...
Гуренко С.И. Хорошо.

Тюлькин В.А. Одну минуточку. По Резолюции просили слово. А во-вторых, я бы просил тогда поставить вопрос на голосование относительно присоединения к зачитанному мною заявлению.
Гуренко С.И. Хорошо. Справедливости ради хотел бы Вас просто вернуть к списку ораторов, которые получили слово на пленарном заседании съезда. По-моему, выступали представители Марксистской платформы и представители Демплатформы. Точки их зрения были выяснены. Товарищ Тюлькин просит поставить вопрос на голосование. Кто присоединяется к его заявлению? Голоса (неразборчиво) - шум в зале.
Гуренко С.И. Ну, не надо размахивать руками, есть право меньшинства, оно отражено у нас в Регламенте. Давайте мы проголосуем: кто присоединяется проголосуете «за», кто не присоединяется – проголосуете «против», и съезд будет поступать соответственно результатам голосования. Прошу проголосовать, и заканчиваем этот вопрос.



Результаты голосования:

Кворум для принятия решения – 1923.
Проголосовало «за» – 1259.
Проголосовало «против» – 2012.
Воздержалось – 414.
Всего проголосовало – 3685.
Не голосовало – 160.
Решение не принято

Гуренко С.И. Значит, это может быть отражено и должно быть отражено как мнение меньшинства в материалах нашего съезда. Спасибо.

Заметим, что Гуренко пробовал спустить вопрос на тормозах, сказав, что поскольку на руках нет соответствующей резолюции (она распространялась только в пропорциях 1:5), то давайте просто примем выступление к сведению. Однако к этому мы были готовы, и настояли на голосовании за присоединение делегатов к зачитанному и услышанному всеми заявлению. «За» проголосовало 1259 делегатов съезда и, таким образом, Заявление ортодоксального меньшинства было зафиксировано в соответствии с Уставом как особое мнение, к которому по истечении времени положено возвращаться, что мы сегодня и делаем.

Дальнейшие события после XXVIII съезда доказали правоту наших прогнозов и относительно развала экономики и обнищания народа, и относительно судьбы самой КПСС. Позже, в юбилей десятилетия прихода Горбачёва к власти, один из видных членов его команды бывший председатель КГБ Вадим Бакатин на вопрос журналистов: «Что не удалось и какие наиболее значимые ошибки совершили они с Горбачёвым?» отвечал, что самой большой неудачей, пожалуй, явилось то, что им не удалось плавно подменить программные ценности КПСС на вполне социал-демократические. Мы, то есть Движение коммунистической инициативы, в сопротивлении этому процессу приняли самое непосредственное участие, чем в общем-то вполне гордимся. Но сил остановить капитализацию у нас не хватило.

Рыночный социализм

Сегодня эта мечта Горбачева – движение в капитализм под красным знаменем – по большому счёту включена в программные положения КПРФ и целого ряда партий, называющих себя коммунистическими, других стран. Характерно, что в сегодняшнем окружении Зюганова и в высшем руководстве КПРФ и СКП-КПСС нет ни одного человека, который хоть как-то выступал против Горбачева и перехода на рынок на XXVIII Сьезде КПСС. Ни одного! Всех как-то вымыли, а кто сам ушел: Макашов, Авалиани, Шенин, Лигачев, Рубикс, Косолапов, Бенедиктов, Болтовский, Козленков, Якушев… Зато среди руководства новых коммерческих структур: банков, бирж, концернов и холдингов, АО и ОАО и пр. очень плотно представлены руководящие и аппаратные работники КПСС. Мне вспоминается рассказанная секретарем Ленинградского обкома ВЛКСМ история: Секретарь обкома КПСС Дмитрий Филиппов стоит у окна и смотрит на площадь Диктатуры пролетариата, на которой расположились пикетчики народного фронта с требованиями «Долой КПСС!». Грустно говорит: «Наш народ захотел капитализма, он его получит. Только капиталистами будем мы». Д.Ф. Филипов действительно успешно вписался в крупный бизнес, связанный с нефтяной промышленностью, но был взорван в подьезде своего дома в лихие девяностые.

Руководители КПРФ исповедуют теорию так называемого «рыночного социализма», неуклюже и не к местуссылаясь на опыт ленинского НЭПа и ставя в пример сегодняшний опыт экономического строительсва в Китае под руководством КПК. В политической части своей программы они при этом начисто забывают, что ленинская НЭП осуществлялась в условиях государства диктатуры пролетариата, а нынешние рыночные коммунисты, как правило, выдают за народовластие обычную парламентскую систему, ратуя только за наведение в ней «честных» правил выборов и взывая к совести власть имущих, обещают использовать государственное регулирование для социальной ориентированности экономики.

Сегодня горбачевизм, то есть антирабочая линия под коммунистическим названием, продолжает своё функционирование и в России, и в международной коммунистическом движении. Если в КПСС времен Горбачева переродившаяся партноменклатура эксплуатировала тему служения рабочему классу в ранге правящей партии и что-то делала для того, чтобы слова хоть как-то подкреплялись делами, то сегодня, находясь в оппозиции и занимая место в парламенте, горбачёвская партия эксплуатирует тему защиты интересов рабочего класса от имени трудящихся. Политика, проводимая ими сегодня, и в теоретическом, и в практическом плане не столько рабочая, сколько мелкобуржуазная. Так же, как в своё время в Манифесте Коммунистической партии Маркс и Энгельс критически характеризовали разные виды ненаучного социализма (утопический, христианский, мелкобуржуазный, буржуазный и др.), нам сегодня необходимо разобрать и указать основные признаки рыночного (горбачёвского) социализма, современной разновидности мелкобуржуазного социализма. С нашей точки зрения к таким признакам относятся:

- объявление буржуазного парламентаризма народовластием и выдвижение на первый план задач борьбы за так называемые «честные» парламентские выборы и победы на них;

- исповедование модели рыночного социализма в экономике, основанной якобы на многоукладности, а, по сути, на капиталистической частной собственности в условиях политической власти буржуазии. Примером и образцом для большинства партий, придерживающихся этой концепции, является политика компартии Китая. Однако для рабочих Казахстана, бастующих нефтяников Мангистауской области, где реакционные власти и китайские собственники для подавления рабочих в 2011г. использовали не только репрессивный аппарат, суды, тюрьмы, но затем пустили в ход сначала убийства рабочих и членов их семей, затем силами полиции расстреляв протестующих, курс на построение социализма с частной и частно-капиталистической собственностью является отнюдь не социалистическим. Впрочем, думается, так же, как и для китайских пролетариев, приехавших в Россию и работающих на российских (и китайских, часто подпольных) капиталистических предприятиях в ужасно бесправных условиях за нищенскую зарплату. Мы по-товарищески предостерегаем коммунистов Китая от повторения КПК пути Горбачева с китайской спецификой – под красным знаменем в капитализм.

Таким образом, горбачевизм жив в сегодняшнем коммунистическом движении и, не преодолев его, невозможно говорить о возвращении на путь социализма, о победе трудящихся ни в России, ни в других странах мира.

[1] В.И.Ленин. Полн.собр.соч., т. 42, стр. 249.

[2] [2] В.И.Ленин. Полн.собр.соч., т. 44, стр.326.

Источник