Китайский взгляд на искусственный интеллект и занятость

Техническая элита Китая пока никак не комментирует возможность негативного влияния ИИ на занятость населения. Я не думаю, что это связано с желанием скрыть неприятную правду, скорее с искренней убежденностью, что бояться тут нечего. Той же точки зрения придерживаются те американские экономисты, которые считают, что в долгосрочной перспективе технический прогресс всегда ведет к росту рабочих мест и всеобщему процветанию.

 

Почему китайский предприниматель в этом не сомневается? Последние 40 лет китайский народ наблюдал, как прилив технического прогресса помог стране сойти с мели. Китайское правительство уже давно подчеркивает, что именно технический прогресс является ключом к экономическому развитию Китая, и этот подход позволил превратить Китай из сельскохозяйственной страны в промышленного гиганта — признанный во всем мире генератор инноваций. Неравенство, безусловно, усилилось, но этот недостаток с лихвой компенсируется за счет значительного повышения уровня жизни в целом. Это резко контрастирует с застоем и упадком во многих сегментах американского общества на фоне «великого расхождения» между производительностью труда и заработной платой. Теперь становится понятно, почему китайская технологическая элита с таким равнодушием относится к вопросу о влиянии инноваций на занятость населения. Даже среди китайских предпринимателей, которые задумываются о негативном воздействии ИИ, широко распространено мнение, что китайское правительство позаботится обо всех пострадавших. Эта уверенность не лишена оснований. В течение 1990-х годов в Китае прошел ряд непопулярных реформ, в результате которых миллионы государственных служащих лишились работы. Однако энергичные усилия правительства помогли успешно трансформировать экономику и избежать повсеместной безработицы. Глядя в будущее ИИ, многие ученые и политики разделяют негласное убеждение, что те же самые механизмы помогут Китаю избежать и кризиса занятости, вызванного развитием ИИ. Лично я считаю эти прогнозы слишком оптимистичными, и, прожив довольно долго в США, делаю все возможное, чтобы и в Китае поняли, какие серьезные проблемы придется решать государствам в области занятости в эпоху искусственного интеллекта. Важно, чтобы китайские предприниматели, технические специалисты и политики серьезно отнеслись к этим задачам и начали закладывать основу для их решения. Но после четырех десятилетий, в течение которых Китай неуклонно двигался к процветанию, здесь мало думают о возможности кризиса и еще меньше — о поиске решений. Чтобы начать этот разговор, мы должны снова вернуться к Кремниевой долине.

 

Многие из технических решений проблемы, разработанных в Кремниевой долине, строятся на трех методах: переобучении рабочих, сокращении рабочего времени или перераспределении доходов. В каждом из этих методов акцент делается на одной из основных переменных, характерных для рынков труда (навыки, время, компенсация). Кроме того, все три метода строятся на разных предположениях о том, как быстро и в каких количествах будут исчезать рабочие места. Сторонники переобучения склонны считать, что смещение в сторону востребованных навыков, вызванное ИИ, будет протекать медленно, и если работники смогут адаптироваться и освоить другие специальности, то снижения потребности в рабочей силе не будет.

Сторонники сокращения рабочего времени полагают, что распространение ИИ уменьшит спрос на человеческий труд, но это можно компенсировать переходом на трех- или четырехдневную рабочую неделю, а оставшуюся работу выполнять силами большего числа работников. Сторонники перераспределения доходов делают самые мрачные прогнозы. Многие из них считают, что ИИ вытеснит с рабочих мест такое количество людей, что ни переобучение, ни другие меры уже не помогут. Вместо этого нам придется применять более радикальные схемы перераспределения доходов, генерируемых ИИ, для поддержки оставшихся без работы людей. Давайте подробнее рассмотрим достоинства и недостатки каждого из этих подходов. Сторонники профессиональной переподготовки часто возлагают большие надежды на онлайн-обучение и так называемое непрерывное образование. Они считают, что с распространением образовательных онлайн-платформ, как бесплатных, так и платных, люди во всем мире получат доступ к обучающим материалам и смогут освоить новые специальности. Эти платформы позволят людям постоянно учиться, обновлять свои навыки и осваивать новые профессии, которые еще не подлежат автоматизации. Как предполагают сторонники этого подхода, безработные страховые агенты смогут использовать образовательные онлайн-платформы, такие как Coursera, чтобы стать разработчиками. А когда ИИ вытеснит и программистов, они смогут использовать те же инструменты для освоения какой-нибудь еще специальности, например инженера-алгоритмиста или психолога.

 

Непрерывное обучение с помощью онлайн-платформ — хорошая идея, и я считаю, что переподготовка кадров действительно станет важной частью новой политики. Она может особенно помочь тем, кто окажется в нижнем правом секторе наших диаграмм вытеснения, учитывая их способности к творческому мышлению и работе в неструктурированных средах:


Риск вытеснения людей в отраслях умственного труда


Риск вытеснения людей в отраслях физического труда

Мне также нравится, что этот метод может дать людям чувство гордости за себя и контроль над собственной жизнью.

 

Но, учитывая глубину и широту влияния ИИ на рынок труда, я боюсь, что одного переобучения будет недостаточно для решения проблемы. По мере того как ИИ будет неизбежно захватывать все новые и новые профессии, работникам придется менять род занятий каждые несколько лет, и при этом в кратчайшие сроки приобретать навыки, которые кто-то другой осваивал и совершенствовал всю жизнь. 

 

Неопределенность в отношении темпов и путей автоматизации еще более усугубляет положение. Даже эксперты в области ИИ затрудняются предсказать, какие именно специальности подвергнутся автоматизации в ближайшие годы. Можем ли мы действительно ожидать, что рядовой работник сумеет выбрать программу переподготовки, способную обеспечить ему работу, которой не грозит исчезновение хотя бы в течение нескольких лет? Боюсь, что трудящимся придется постоянно отступать, подобно животным, которые спасаются бегством от неуклонно поднимающегося паводка и с тревогой перебегают с пригорка на пригорок в поисках спасения. Переподготовка поможет многим людям найти свое место в экономике ИИ, а наша задача — сделать обучение широко доступным. Но я считаю, что мы не можем рассчитывать на этот бессистемный подход, когда дело дойдет до масштабных потрясений на рынках труда. Внесу ясность: я считаю, что доступное образование — лучше долгосрочное решение проблем занятости, связанных с ИИ. Предыдущие тысячелетия прогресса продемонстрировали невероятную способность людей создавать технические инновации и приспосабливаться к ним, осваивая новые виды деятельности. Но с приходом ИИ масштаб и скорость грядущих перемен не оставят нам возможности полагаться только на обучение. Такие люди, как соучредитель Google Ларри Пейдж, уже начали выдвигать более радикальные предложения: давайте перейдем к четырехдневной рабочей неделе или к системе, при которой одно рабочее место «делится» между несколькими людьми. Второй вариант предполагает, что вместо одного рабочего места с полной занятостью появляется несколько рабочих мест с неполной занятостью, что позволяет дать работу большему количеству людей.

 

Эти предложения, скорее всего, означают снижение реального заработка для большинства людей, однако так можно было бы по крайней мере избежать масштабной безработицы. Творческий подход к распределению рабочих мест использовался и ранее. После финансового кризиса 2008 года несколько штатов в США опробовали такие механизмы на практике, чтобы помочь компаниям, вынужденным проводить сокращения. Вместо того чтобы уволить часть сотрудников, рабочее время для некоторых из них было сокращено на 20–40%. Затем местные органы власти компенсировали им часть потерянной зарплаты, вплоть до 50%. В некоторых местах этот подход работал очень хорошо и действительно позволял компаниям не увольнять сотрудников. В то же время местные органы власти могли сэкономить денежные средства, которые пошли бы на выплату пособий по безработице.

 

Подобные договоренности помогут избежать потери многих рабочих мест, и в первую очередь это касается профессий из сектора «Человекоориентированные специальности» наших диаграмм риска. Напомню: это специальности, в рамках которых ИИ выполняет основную задачу, но для взаимодействия с клиентами требуется небольшое количество работников. Будучи правильно построенными, такие механизмы могут действовать подобно правительственным субсидиям и позволят компаниям сохранить большую часть штата. Но пока этот подход работает хорошо лишь в краткосрочной перспективе: вряд ли его будет достаточно, чтобы справиться с масштабными последствиями развития ИИ. Существующие программы предполагают лишь частичное возмещение заработной платы, и это означает, что чистый доход работников все равно снижается. Люди могут с этим смириться на время экономического кризиса, но никому не понравится, если такая ситуация станет нормой.

Попробуйте сказать человеку, зарабатывающему 20 000 долларов в год, что теперь он будет работать четыре дня в неделю и зарабатывать 16 000 долларов, — и он совсем не обрадуется. Вероятно, если творчески подойти к усовершенствованию этих программ, они могли бы стать эффективнее, и я призываю компании и правительства продолжать экспериментировать с ними. Но боюсь, что такой подход будет далеко не достаточным для решения долгосрочных проблем, которые возникнут на рынке труда в связи с распространением ИИ. Для этого нам, возможно, придется принять более радикальные меры.

 

 

В настоящее время наиболее популярным способом перераспределения дохода является, как уже упоминалось ранее, система безусловного базового дохода (ББД). Идея проста: каждый гражданин (или каждый взрослый гражданин) в стране получает регулярное пособие от правительства — безо всяких ответных обязательств.

 

От традиционных социальных выплат или пособий по безработице ББД будет отличаться тем, что он предоставляется каждому на протяжении всей жизни и не предполагает каких-либо требований и условий (например, поиска работы). Альтернативный вариант, часто называемый гарантированным минимальным доходом (ГМД), предполагает выдачу пособия только бедным. То есть каждому человеку гарантируется, что его доход не опустится ниже определенной планки, но при этом пособия выдаются только тем, кто в них нуждается.

 

Финансирование этих программ будет обеспечиваться за счет триумфаторов революции ИИ: крупных технологических компаний; корпораций, которые адаптировались к использованию ИИ; а также миллионеров, миллиардеров и, возможно, даже триллионеров, которые разбогатели за счет успехов этих компаний. Размер пособий горячо обсуждается. Некоторые считают, что лучше сделать пособие как можно более низким — например, около 10 000 долларов в год, — чтобы у людей сохранялся сильный стимул найти настоящую работу. Другие воспринимают пособие как полноценную замену утраченного дохода от обычной работы. С этой точки зрения ББД может стать решающим шагом на пути к созданию «общества досуга», где люди полностью освобождены от необходимости работать и могут свободно заниматься тем, что их действительно увлекает.

 

Обсуждение концепций ББД и ГМД в США восходит к 1960-м годам, когда сама идея получила поддержку от таких разных людей, как Мартин Лютер Кинг — младший и Ричард Никсон. В то время сторонники ГМД рассматривали его как простой способ покончить с нищетой, и в 1970 году президент Никсон был близок к принятию законопроекта, согласно которому каждая семья могла бы получить достаточно денег, чтобы выбраться из-за черты бедности. Но после неудачи, постигшей Никсона, обсуждение ББД или ГМД сошло на нет. Не так давно эта идея захватила воображение элиты Кремниевой долины и лидеров индустрии, таких как Сэм Альтман — президент находящегося в Кремниевой долине престижного венчурного фонда Y Combinator, работающего в формате бизнес-инкубатора, и Крис Хьюз — соучредитель Facebook. Ныне они спонсируют исследования и пилотные проекты, связанные с базовым доходом. Поскольку ГМД изначально был задуман как лекарство от бедности при нормальном состоянии экономики, интерес к этим программам со стороны Кремниевой долины растет и они рассматриваются ею как возможные решения в случае широкого распространения технологической безработицы из-за ИИ.

 

Мрачные прогнозы всеобщей безработицы и беспорядков вызывают у элиты Кремниевой долины сильнейшую тревогу. Эти люди, построившие свои карьеры на разрушении разных отраслей промышленности, кажется, внезапно осознали, что их действия угрожают вполне реальным людям, занятым в этих отраслях. Миллионеры и миллиардеры, основавшие и финансировавшие те самые новаторские интернет-компании, деятельность которых усугубила неравенство в обществе, полны решимости компенсировать этот вред. Они считают, что всеобщей безработице и нищете в эпоху ИИ можно противопоставить только глобальные решения: переподготовка и разделение рабочих мест будут безнадежно неэффективны. Только гарантированный доход позволит избежать катастрофы.

Как именно будет обеспечиваться ББД, еще только предстоит выяснить. Одна из исследовательских организаций, связанная с Y Combinator, в настоящее время запускает в Окленде экспериментальную программу, в рамках которой 1000 семей будет получать ежемесячное пособие в размере 1000 долларов. Программа продлится от трех до пяти лет, в течение которых исследовательская группа планирует отслеживать уровень благосостояния и деятельность членов этих семей с помощью регулярных опросов, сравнивая их результаты с результатами контрольной группы, которая будет получать всего 50 долларов в месяц.

 

Многие предприниматели в Кремниевой долине видят программу через призму собственного опыта. Они воспринимают деньги не только как ресурс, обеспечивающий безопасность, но и как «инвестиции в себя» или, как выразился один технический писатель, «венчурный капитал для населения». При таком мировоззрении ББД мог бы стать для безработных источником инвестиций, чтобы начать свой бизнес или освоить новый род занятий. В своей речи, произнесенной в Гарварде в 2017 году, Марк Цукерберг поддержал это видение ББД, заявив, что мы должны искать способы дать каждому «подушку безопасности, благодаря которой он мог бы попробовать реализовать свои идеи».

 

Со своей стороны, я вполне понимаю, почему элита Кремниевой долины настолько увлеклась идеей ББД: это простое решение огромной и сложной социальной проблемы, которую сама Кремниевая долина и создала. Но принятие ББД повлечет за собой изменения в общественном договоре, которые мы должны тщательно и критически продумать. Я поддерживаю идею гарантировать всем людям удовлетворение базовых потребностей, но не верю в ББД как решение всех проблем. Для того чтобы лучше понять эту точку зрения, нам нужно выяснить, благодаря чему вспыхнул такой безумный интерес к ББД и как может измениться общество под его влиянием.